Целую удава в морду. Раз любит ласку – пусть терпит…
Стою посреди человеческого потока на круглом канализационном люке.
Они проходят мимо, как будто не видят.
Вы – там. Я – здесь. Вам меня не достать.
«Кто это?» – «Неуловимый Джо». – «Никто его поймать не может?» – «А кому он нужен?»
В самом деле, кому?
Лена
Возвращаюсь домой поздно. Мигает огонек на автоответчике; три сообщения. Первое от мамы; второе от какого-то мелкого газетчика, обрываю его сразу после приветствия. Третье сообщение – от нее. Голос глухой и какой-то удивленный:
– Он больше не позвонит… И ты ему не звони.
Короткие гудки.
Плюхаюсь на диван. Первое движение – к телефону. Набрать номер Дымка.
Останавливаю себя. Во-первых, он в такое время обычно спит, у него режим. Во-вторых… если и не спит – у него определитель. Что может быть унизительнее, чем слушать длинные гудки в трубке и знать, что в это время механический голос повторяет и повторяет на всю большую Дымкову квартиру твой номер, красноречивые семь цифр, которым давно уже не на что надеяться…
Останавливаю себя снова. Что за бред – Дымок как надежда?
Стираю все сообщения на автоответчике.
На кухне падает на пол тарелка – и, судя по звуку, вдребезги.
Елена
Лежу на диване, забросив руки за голову.
В ванной шумит вода.
Звонит мобилка на тумбочке в прихожей, и я вздрагиваю.
Телефон выводит тему Монтекки и Капулетти. Трезвонит. Не смиряется. Пищит противным электронным голосом про великую вражду и рознь, и вода в ванной шумит все так же упруго и жизнерадостно.
Через силу поднимаюсь.
– Алло?
– Привет, Ленка…
Обмираю. Закусываю губу.
– Привет…
– Что с тобой?
– А что?
– Такой голос… Ты не заболела?
– Нет, – говорю. – У меня все хорошо. Тьфу-тьфу-тьфу.
И стучу костяшками пальцев в дверь ванной.
Шум воды становится тише.
– Прости, что я пропал. Уезжал. Окончательно определилось со следующим боем…
– Замечательно, – говорю.
– Ты обиделась?
– Я? Нет…
– Слушай… Я хотел тебя спросить…
– Да?
Мнется. Он – мнется!
– …Спросить: ты сегодня на работе?
В ванной тишина.
– Через час примерно, – говорю, обреченно глядя на закрытую дверь.
– Отлично… Я там тоже буду. Припахали на интервью.
– Хорошо… Ну, пока…
Кладу трубку обратно на тумбочку. Подхожу к зеркалу.
Долго себя разглядываю.
За моей спиной медленно, как в страшном сне, открывается дверь в ванную.
Лена
Кто-то вскакивает в лифт прямо за моей спиной. Волной бьет запах хорошего одеколона.
Двери лифта закрываются. Я оборачиваюсь.
Он стоит, почти касаясь головой зеркального потолка. Смотрит сверху вниз. Молчит.
И я молчу.
Лифт закрывает двери и едет на восьмой этаж. Мы плаваем в нашем молчании, как в кефире.