В голосе Брэда слышалась улыбка. Затем его настроение внезапно резко изменилось, он напрягся:
— Моя мать ненавидела остров, -резко сказал он.-Она никогда не приезжала туда. Ей нравились Даймонд-Хэд или Сан-Франциско, где у нее была квартира. Ей нравилось ходить по магазинам, у нее были полные шкафы одежды. Она редко пускала меня в свою комнату, говорила, что я путаюсь у нее под ногами. Она, смеясь, выгоняла меня, но я знал, что она делает это всерьез. Конечно, я всегда хотел быть рядом с ней. Я любил ее. Она была моей прелестной, драгоценной, обожаемой мамочкой. Мне было всего шесть лет.-Он взглянул на Фил, и его голос снова стал нежным.-Она всегда спала долго, -сказал он, — и я прокрадывался по утрам в ее комнату, чтобы взглянуть на нее, пока она
спит. Под глазами у нее была размазана тушь, на губах-следы помады, но она была так невинна, когда спала.
Иногда я прятался в ее шкафу среди пакетов с одеждой и ждал, пока она проснется, чтобы устроить ей сюрприз. Я сидел на полу, глядя наверх, на фантастический мир цветного шифона и тюля, представляя, как я рассмешу ее.
Однажды утром я пробрался в шкаф и спрятался там, глядя на яркие голубые, зеленые и красные платья-она любила яркие цвета. И тут я увидел ботинки. Они были большими, из коричневой кожи, превосходно начищенными. Я знал, что они не могут принадлежать моей матери. У них были светлые, блестящие подметки. Они висели надо мной.
Я поднял глаза выше и увидел ярко-красные носки. Я улыбнулся. Я знал лишь одного человека, который носил такие носки. Он часто навещал мою мать, и мне сказали, что его зовут дядя Вахоэ. Я взглянул на серые фланелевые брюки л, смеясь, выбежал из своего укрытия. «Дядя Вахоэ, -спросил я, -вы что, тоже решили поиграть в прятки?»-Голос Брэда стал хриплым:-Я отодвинул в сторону шуршащие вечерние платья и посмотрел на него. Вокруг его шеи была веревка. Он свисал с перекладины. Голова была вывернута под неестественным углом, лицо было фиолетовым. Из раскрытого рта высовывался черный распухший язык, а глаза выкатились, как у жабы.
Брэд обхватил голову руками. Фил с ужасом смотрела на него, не осмеливаясь вставить слово.
Через некоторое время он поднял голову. Закурив» тихо продолжил рассказ:
— Секунду я стоял, пораженный ужасом, а затем побежал за матерью. Она сидела на постели, держа на подносе завтрак.
— Что ты здесь делаешь?-раздраженно спросила она.-Ведь я запретила тебе входить сюда без разрешения?
Я уставился на нее. Несмотря на испуг, я думал, как она прекрасна-высокая, темноволосая, с миндалевидными глазами. У нее было сильное, крепкое тело, и она очень сексуально двигалась, рассчитывая каждое движение своих изящных бедер. «Почему дядя Вахоэ у тебя в шкафу?»-спросил я, ухватив ее за руку. Она стряхнула мою руку; она читала письмо и почти не слышала меня. «В шкафу?»-равнодушно переспросила она. «Он такой смешной, он висит там на перекладине, -пояснил я, -и напугал меня». Она оторвалась от письма. Письмо было от него. Он предупреждал, что покончит с собой из-за того, что она порвала с ним. Она прогнала его, и он не мог этого вынести.