– Почему?
– Чушь и все тут.
– Да нет, почему у Микки-Мауса перчатки желтые?
– Потому что красные он потерял.
– А вдруг, – глубокомысленно заметила Марен, – он просто не хочет оставлять отпечатки пальцев?
Чессер помотал головой и ошалело посмотрел на Марен.
– У меня к Милдред столько вопросов, – сказала она в потолок.
– Спроси, кто украл алмаз.
– Ладно, – задумчиво кивнула она.
Чессер смотрел на нее, восхищаясь бесценными серебряными крапинками у нее в глазах. Он пододвинулся ближе и увидел в ее зрачках себя. Ему хотелось отражаться в них всегда.
Он спросил:
– Что вас вчера так развеселило?
– Когда это?
– В купальне.
– А, мы гляделись в зеркало. Леди Болдинг и я. Мы как разные странички в одной книге. Соседние странички.
– И что?
– Либо она натуральная блондинка, либо здорово красится.
Чессер заинтересовался, но не подал вида.
– Вы отпускаете друг другу комплименты, – начал он, но тут же осознал, что вторгается в запретную для него область. Он ощутил укол ревности.
– Мы такие разные, – пожала плечами она.
– Я это и хотел сказать.
– Она мне нравится.
Чессер подумал было, что Марен над ним насмехается, но она казалась искренней.
– Она к себе очень беспристрастна, – продолжала Марен.
– Да ну?
– По крайней мере, при мне.
– Ну, теперь-то она не стеснялась? Целовала тебя?
– В плечо.
Чессер был уверен, что она его разыгрывает.
– И ты не возражала?
– Я не заметила, как она подошла. – Но ты, конечно, не удивилась.
– Конечно, нет.
– А что было потом? – спросил он.
– Ничего особенного. Она меня уговаривала надеть прозрачный купальник. Чтобы тебя развеселить. Я ей сказала, что тебя этим не проймешь. Тогда она предложила надеть его ради Мэсси. Но, по-моему, Мэсси в благотворительности не нуждается. Это ее насмешило. Потом я согласилась надеть его ради нее, раз уж ей так неймется.
– Зачем ты так сказала?
– Хотела смерить ей температурку.
– Ну и как – жар?
– Еще какой.
– Поосторожнее с ней.
– Почему?
– Может завариться такая каша, что не расхлебаешь.
– Кто не расхлебает?
– Спроси у Милдред, – отрезал Чессер.
Она пододвинулась к нему и нежно обняла.
– Я с тобой, – серьезно сказала она.
– Ага, – ответил он, делая вид, что не верит.
– Все будет хорошо, – шепнула она, лаская его так, как он больше всего любил.
Марен его не убедила – он все равно настороженно присматривался к леди Болдинг. Признаки, на которые он сначала не обратил внимания, теперь стали очевидны. Всякие мелочи, вроде того, что Марен сидела на небольшом плюшевом диване слишком близко к леди Болдинг, тревожили его. Каждое прикосновение, пусть даже самое легкое, казалось намеренным. Внешний облик леди Болдинг только осложнял дело: ему трудно было видеть в ней соперницу, ведь он сам находил ее необыкновенно привлекательной.