Оборудуя комнату для мамы и для себя, – «летнюю кухню», как он говорил, где готовили в жаркое время года, – папа установил там огромное окно, откуда открывался вид на густой лес – такой, какой, очевидно, открывался перед первыми поселенцами. Он хотел, чтобы они с мамой могли видеть восход и закат солнца каждый день. Мой отец так любил закаты, словно это были его друзья. Но в тот день мама не смотрела в большое окно. Она избегала глядеть и в другое, маленькое окно сбоку. Мама уставилась взглядом в стену. Увидев меня, она протянула ко мне руки, однако глаза ее были как будто чужими. Яркая синева исчезла, оставив мутный отблеск.
– Я не могу спать, Ронни, – пожаловалась она. – Я просто лежу. Когда смотрю в большое окно, то вспоминаю, как папа впервые привел меня сюда. В боковом окне мне виден дом Эмори. Если у них горит свет, я представляю себе, как они обедают или читают Священное Писание. У Тима простуда, и мама дает ему лекарство, чтобы он лучше заснул. А иногда мне представляется, как Эмори читает своим мальчикам. Джеми, наверное, в это время наверху работает на компьютере или слушает музыку. А вот мальчики выпрыгнули из своих кроваток, и Джеми пытается их приструнить. Они живут обычной жизнью, Ронни. Нам больше не суждено испытать эти простые радости, в наших сердцах поселилась боль. Я хотела быть свободной, поэтому наказана, да? Я наблюдаю, как в доме гаснут и зажигаются огни. Вот выключили свет наверху, но через минуту включили в ванной. Эмми и Джеймс чистят зубы. Я вижу Клэр, которая смотрит на наш дом, перед тем как закрыть жалюзи. Мальчики, наверное, перешептываются, а Джеми говорит, что больше не разрешит им сидеть допоздна. Мне кажется, что я с ними в доме. Я слышу их голоса. Эмми надевает ночную сорочку. Вот зажигается свет на их прикроватных столиках. Они читают. Она думает о нас, но желает отвлечься, потому что все это так тяжело, и она вспоминает о своей семье, думает о том, как ей повезло. Она уверена, что наутро все останется по-прежнему, ничего не изменится. Я тоже так думала раньше. Откуда взялась эта уверенность? Мне казалось, будто у нас впереди целая вечность, времени так много, что не стоит торопиться делать все сразу. Я могла сооружать домик для кукол Рути из старого деревянного коробка для обуви, но думала: в другой день. Ты знаешь, сколько раз она спрашивала меня, буду ли я сегодня рисовать цветы на этом домике? И я неизменно отвечала, что буду, но чуть позже. Я принимала каждое утро, каждый вечер как должное. Иногда читала им, а мои мысли были заняты другим: как заняться новой скульптурой, как закончить ту вазу. Я думала об ошибках в своей работе.