– Я знаю, – с надломом вымолвила я.
Что мне было ей сказать? Что я на самом деле думаю? Мы всегда были почти зеркальным отражением друг друга, с тех пор как стали учиться в начальной школе. Она заслуживала того, чтобы знать правду.
– Клэр, – начала я, – то, что я скажу, может привести тебя в шок.
– Ничего из того, что ты мне скажешь, не приведет меня в шок.
– Я и вправду думаю, что он должен был умереть. А еще лучше если бы на его глазах убили жену, раз уж ему стало настолько хорошо, что он понимает, каково это – чувствовать боль.
Клэр медленно выдохнула сквозь сжатые губы:
– Шшшшшшш.
Я поняла, что она делает дыхательное упражнение, чтобы успокоиться.
– Ронни, ты не должна отравлять себя такими мыслями, – произнесла она. – Но в твоей ситуации подобные слова кажутся абсолютно нормальными. Он очень раскаивается. Уверяю тебя.
– Что ты хочешь сказать? Мне все равно. Я не желаю, чтобы он ходил по земле, где Рейф. Где я.
– Ты хочешь, чтобы он был в раю вместе с Рут и Ребеккой? Потому что, если он раскается, как и полагается верующему, то именно туда улетит его душа. Для него это будет освобождением, благодатным бегством. Или же ты хочешь, чтобы он остался здесь, каждый раз закрывая глаза и думая о том, что совершил? Что для него хуже?
– Я никогда не думала об этом в таком духе, – сказала я.
– Мне кажется, что именно ты получила то, чего хотела.
– Я никогда не задумывалась об этом, – повторила я. – О том, что он все время думает о содеянном.
– Это должно быть таким мучением, – тихо произнесла Клэр. – Ну а то, что касается Дэвида... Мне он нравится, как и все дети Праттов.
– Я не думаю, что мы можем сидеть и болтать ни о чем после такого разговора.
– А я думаю, что мы не могли бы сидеть и болтать ни о чем, если бы такого разговора не было.
В этом была вся Клэр. Даже когда она не одобряла чего-то, она все равно выказывала понимание. Наконец, преодолев себя, я спросила:
– Я хотела сказать, нравится ли он тебе, именно тебе?
– Мы слишком маленькие, для того чтобы рассуждать на такие темы, Ронни.
– Мне нравится... Мико.
– Ты с ума сошла? – воскликнула она, и на мгновение мы превратились в двух девочек-подростков, которые сидели и хихикали, говоря о каких-то пустяках. Было так хорошо!
– Он даже не обсуждается как кандидатура! Он ведь пьет кофе. И его мама не член Церкви. Да он, наверное, сексом уже раз десять занимался.
– Ты не можешь сказать наверняка! Кофе для него не грех, потому что Мико не мормон. И он пьет только дорогие напитки, там и кофе, скорее всего, половинка унции, а остальное – молоко. Я видела, у его мамы есть такая интересная кофеварка.