На пиках ногайских всадников жиром истекали над пламенем костров туши баранов. В эту ночь грандиозного татарского веселья новый владыка Крыма заснул посреди улицы, пьянее всех, сжимая одной рукой нагайку, а другой – рукоять сабли. Его голова возлежала на седле, вонючем от лошадиного пота, над ним гремели зурны, – Крым-Гирей крепко спал, и ветер шевелил его рыжую бороду, а придворный поэт Эдиб воспевал его заслуги:
Крым-Гирей, сын высокостепенного Девлета,
твоя звезда взошла на горизонте славы,
освещая весь мир.
Ты – краса нашего Крыма, рудник кротости,
великодушная тень Аллаха на земле.
Все богатые и нищие – тому свидетели…
Да ослепит Аллах зрение твоих врагов!
Турецкие историки прозвали Крым-Гирея «дэли-ханом», что в переводе на русский язык означает – помешанный хан!
* * *
– Черное море, – утверждал Крым-Гирей, – московы увидят лишь с базаров Кафы, когда я, опутав их арканами, пригоню на продажу, как стадо баранов…
Он запивал жирный плов французским шартрезом, рассуждая с синьором Форнетти о философии Монтескье, наизусть цитировал смешные сцены из комедий Мольера. Свои комнаты в Бахчисарае он украсил портретом Фридриха II, к которому и направил послов.
– О великий прусский падишах, – сказали татары, – неужели ты забыл нашего хана, он не раз посылал тебе стихи, в которых удачно сравнил тебя с нежным мизинчиком на ноге девственницы.
– Да, я помню эти стихи, – отвечал король, – и я очень рад, что мой татарский друг достиг высокого положения в Крыму…
Образовалась новая политическая ось: Бахчисарай – Берлин!
Фридрих II (реальный политик) уже видел свои корабли в Черном море; в Берлине появилась надежда – ударом в тыл России отвлечь русские армии от Кенигсберга, а тогда… что тогда? «Тогда, – сказал король, – я могу развернуть свои войска и отнять у русских Курляндию…» Фридрих отправил послов в Бахчисарай; они прилагали все старания, дабы возбудить Крым-Гирея к набегу на Киев. Но хан уже был извещен о болезни царицы Елизаветы; если она умрет, на престол взойдет Петр III, поклонник прусского короля, – тогда хан останется в дураках… Крым-Гирей щедро и торопливо украшал Бахчисарай дворцами, мечетями, банями и фонтанами; прусские послы были ослеплены обилием лазури и золота. Возлежа на оранжевых подушках, хан пудами поглощал дары утонченной парижской кухни, а его телохранители натягивали тетиву луков каждый раз, когда кто-либо из гостей подходили к престолу ближе, нежели это дозволялось… Война будет! Крыму без грабежа не жить!
– Мы все погибнем без войны, – говорили улемы и рисовали для хана карту вселенной, в центре которой располагался Бахчисарай, пронзающий лучами татарских стрел самые дальние страны.