– Подойди, – произнес холодный чистый голос. – Хочу рассмотреть тебя получше.
Сенмут сделал шаг от закрытой двери. Перед ним лежало огромное, как ему показалось, пространство выложенного черно-белыми плитками пола, на другом конце которого стоял очень большой и очень тяжелый стол, заваленный пергаментами всевозможных форм и размеров. Справа была стена, голая, если не считать изображенного под самым потолком бога Им-хотепа, занятого постройкой великих пирамид. Слева была не стена, а дорожка из камня, за ней сверкали на солнце воды царского озера. Все пространство между озером и дорожкой покрывали деревья и кустарники, они подходили вплотную к комнате, и Сенмуту показалось, будто он стоит на опушке леса, а солнечные лучи заливают лесную поросль, готовые помогать владельцу этой комнаты в его трудах до тех пор, покуда Ра не скроется за горизонтом.
В дальнем конце комнаты у стола стоял человек. Сенмут никогда раньше не видел Инени, но сразу понял, что перед ним сам великий архитектор, уступающий лишь человеку-богу, создателю первых царских гробниц, чьи деяния, запечатленные на каменной стене, резко вырисовывались в лучах солнца. В ту же секунду Сенмут понял, что этого человека следует уважать, даже бояться, но и любить.
Инени ждал, сложив на груди руки, и Сенмут расправил плечи и пошел ему навстречу. Он поклонился, Инени ответил ему улыбкой.
– Я Инени, – сказал он негромко, – а ты – жрец Сенмут, мой новый ученик. Так ли это?
– Это так.
– Зачем ты здесь?
Сенмут улыбнулся в ответ, и архитектор подумал: «Этот жрец не из тех, кто пресмыкается». Он поглядел на широкие брови, темные пытливые глаза, высокие скулы и твердый, чувственный рот юноши и понял, что в нем есть задатки величия. «Царевна говорила правду, – сказал он себе. – Многообещающий юноша».
– Я пришел, чтобы научиться превращать мечты царей в реальность. В этом мое предназначение, благородный Инени.
– Вот как? И, по-твоему, у тебя хватит настойчивости, здоровья и сил трудиться до победы или до смерти?
– Я еще не пробовал, господин, но думаю, что хватит. Инени развел сложенные на груди руки и указал на заваленный пергаментами стол:
– Тогда начнем. Ты будешь читать эти свитки, отвлекаясь только на еду и сон, до тех пор, пока не усвоишь все, что в них написано. Вон там, – он указал на другую дверь, поменьше, – твоя кровать. Этот парнишка – твой раб, он будет приносить тебе все, что понадобится. Через день-другой мы встретимся снова, и тогда… – он отошел от стола и двинулся к двери, – …тогда посмотрим. Я встаю рано, как видишь, и работаю допоздна. Того же буду требовать и от тебя. И не бойся. – Его голос эхом отозвался из коридора, рука лежала на дверной ручке. – Ты мне понравился. И царевичу короны тоже. Чего еще желать?