— Увы, — сказал он тихо, — плохие вести… Второе сражение в Калифорнии кончилось вторым поражением. Японцы проникают массами в Аризону. И мой единственный сын погиб. Мой сын Элиас, служивший в Западной армии, убит бомбой… Мой сын Элиас… убит!
Он несколько раз повторил эту фразу, весь по-видимому поглощенный своим горем.
Деликатность требовала уйти. Мы встали — но он встрепенулся и удержал нас жестом. Лицо его исказилось: видимо он боролся с собой. Спустя несколько мгновений его черты приняли холодное, суровое выражение, и он сказал совершенно спокойным тоном:
— Вы правы, господа. Эта война возмутительна: она слишком долго тянется. Белые должны соединиться и положить ей конец. Я принимаю ваше предложение и сегодня же поговорю с президентом… Мне уже нечего терять в этой войне, она отняла у меня сына, но ради тех, у кого есть дети, я сделаю все, чтобы сократить ее продолжительность. Что до японцев — они заплатят мне за эту смерть. Вы увидите, какие удары я буду наносить им. Оставайтесь у нас, поедемте со мной в Новый Орлеан… Итак, изложите мне еще раз ваш план и ваши полномочия.
После довольно продолжительной беседы с Дэвисом, он вступил в переговоры с Белым Домом по телефону. По окончании их он сказал им:
— В принципе идея сближения с Англией и Францией принята. Теперь остается только столковаться о материальных условиях союза. Наше правительство немедленно вступит в переговоры с Англией и Францией. Если, как вы говорите, там уже готовы к союзу, то здесь задержки не будет — вы знаете, мы, американцы, не любим терять время на проволочки. Через час — два вопрос будет решен. Пойдемте пока, я покажу вам станцию.
Мы снова надели предохранительные костюмы и отправились осматривать этот центр стольких изобретений.
Через час мы вернулись в кабинет маршала. Поговорив по телефону, он обернулся к нам:
— Дело устраивается к чести белого мира. Кажется, и Россия присоединится к союзу; воинственные намерения Китая не подлежат сомнению, а воспоминание о страшных поражениях в начале нынешнего столетия подрезывает все-таки самоуверенность вашей союзницы, — прибавил он, обращаясь ко мне.
Можно себе представить, как мы были довольны таким успешным результатом. Эриксон пригласил нас завтракать, затем мы продолжали осмотр станции, когда какой-то сигнал заставил его встрепенуться.
— Ага! — сказал он. — Сейчас вы увидите кое-что новое для вас, господа. Это способ, придуманный мной для уничтожения воздушного флота японцев. Вы увидите его в действии. Сигнал, который вы только что слышали, извещает о приближении японских аэрокаров. Да вон они.