Я никогда в жизни не встречала ничего столь ужасного, столь жалкого, как злобная подозрительность и страдание, выражавшиеся в этих словах. Она задела меня за живое.
Я говорила необдуманно, я поступала неосторожно, но неужели я это заслужила? Нет, нет и нет! Я этого не заслужила! Я села на стул и залилась слезами. Слезы раздражали меня, рыдания сотрясали. Если б у меня был в руках яд, я выпила бы его, так была зла и огорчена, так оскорблена была моя честь, так уязвлено мое сердце.
Один Нюджент решился заговорить с Луциллой. Не думая о последствиях, он с противоположной стороны комнаты, задал ей многозначительный вопрос, которого она еще никогда ни от кого не слышала.
— Уверены ли вы, Луцилла, что ваша слепота неизлечима?
Гробовое молчание последовало за этими словами.
Я вытерла слезы и подняла глаза.
Оскар, как я и предполагала, обнимал Луциллу, стараясь успокоить ее. В ту минуту, когда брат его задал этот вопрос, я взглянула на нее. Она только что высвободилась из его объятий, сделала шаг вперед по направлению к Нюдженту и остановилась, повернувшись к нему лицом. Все ее чувства, казалось, были поглощены новой мыслью, им вызванной. Ни в детстве, ни в юности, ни в зрелом возрасте, ни во сне, ни наяву — никогда не приходила ей в голову мысль о возможности прозреть. Ни малейшего признака мучительного страдания, проявлявшегося у нее до сих пор в присутствии Нюджента, не было теперь заметно. Единственное чувство, которое овладело ею теперь всецело, было удивление, столь сильное, что она не могла вымолвить ни слова.
Я взглянула на Оскара. Его взгляд был обращен на Луциллу. Он заговорил с Нюджентом, не глядя на него, побуждаемый, казалось, смутным опасением за Луциллу, понемногу превращавшимся в смутное опасение за самого себя.
— Подумай, что ты делаешь, — сказал он. — Взгляни на нее, Нюджент, взгляни.
Нюджент подошел к брату, сделав это так, что Оскар очутился между ним и Луциллой.
— Не обидел ли я тебя? — спросил он.
— Могу ли я быть обижен тобою после того, что ты вытерпел, что ты пережил ради меня, — сказал Оскар.
— Однако, — настаивал тот, — ты чем-то недоволен.
— Я поражен, Нюджент.
— Поражен? Чем?
— Вопросом, который ты задал Луцилле.
— Вы оба сейчас поймете меня.
С того момента, как братья заговорили, мое внимание было сосредоточено на Луцилле. Она медленно повернула голову в ту сторону, куда перешел Нюджент, но кроме этого не сделала никакого движения. По-видимому, она ничего не слышала с тех пор, как вопрос Нюджента пробудил в ней в первый раз сомнение в том, что она слепа на всю жизнь.