дремала.
Самохин неторопливо ходил по траншее, проверяя, все ли на своем посту, все ли готово к бою. Негромко, спокойно, хотя был крайне встревожен, делал замечания. Он был теперь сосредоточен, строг, то и дело поглядывая в ту сторону, где притаился противник. Мы отлично понимали, что означают его взгляды.
Он спрашивал, есть ли у каждого из нас достаточный запас патронов, гранат.
Надвигалась густая ночь.
Бес его знает, куда девались звезды, которые совсем недавно перемигивались, вспыхивая, и тут же гасли. На какое-то время исчез за обрывистыми облаками полумесяц, и казалось – он уже вовсе не появится.
Надо было напрячь зрение, чтобы разглядеть, что делается и там, за балкой, и на ничейной земле.
Время шло медленно. Было за полночь, а зловещая тишина все еще царила вокруг. Обычно в такие часы немец уже устраивал «фейерверк». Небо озарялось многоцветными ракетами, трассирующими пулями. А тут тишина. Словно никакой войны и близко нет.
Но каждый из нас отлично понимал: тишина эта обманчивая.
И это сразу же почувствовала нутром Джулька.
Лежа, вытянувшись у бруствера, она вдруг вздрогнула, и шерсть ее встала дыбом. Наш четвероногий помощник явно забеспокоился. Стал теребить нас, подталкивать лапами, мол, глядите, не зевайте.
Что же произошло с Джулькой?
До боли в глазах мы всматривались в ту сторону, где затаился враг. Краешек месяца вынырнул из-за туч, и мы отчетливо увидели, как на вражеской стороне тихонько перевалилось через брустверы окопов несколько фигур. Они стали быстро ползти к «ничейной» земле, к нашим позициям.
Послышался скрежет железа. Кто-то ножницами кромсал проволочные заграждения. Вражеские солдаты притаились, оглядываясь – не заметили ли мы, не услышали? – и еще быстрее поползли к проходу.
Сколько их было? Пятеро, шестеро, а может, и больше? И кто они – смертники? Безумцы? Отважились на такое безумие…
Неужели не понимают, что никто из нас не спит и тишиной они нас не усыпили?
Их замысел сразу был нами разгадан. Под покровом ночи и тишины они хотят подобраться к нашей траншее, обрушиться на нас, как снег на голову, и захватить «языка».
Что ж, пусть подползут поближе, мы с ними потолкуем. Надо только держаться, не спугнуть ночных гостей преждевременно. Вот еще несколько минут, и мы их проучим. Нас не так просто перехитрить. Пусть подползут поближе.
Напряжение росло. Мы посматривали не без тревоги на взволнованного лейтенанта и понимали значение всех его жестов.
Каждый из нас знал, что без его приказа никто не должен открывать стрельбу. Стоит нашему командиру только взмахнуть рукой, как град пуль, гранат обрушится на головы немцев, нагло ползущих к нам.