– Лежать и ни с места! – крикнул. – Не слыхала, каналья, как мне только что влетело из-за тебя! Лежать! – гаркнул и кивнул на дно траншеи. Джулька, повиляв хвостом, спрыгнула вниз и забилась в уголок.
Она с каким-то удивлением смотрела На Самохина, не понимая, чем его прогневила. Кажется, сегодня ничем не заслужила такого нагоняя…
Мы все смертельно устали. Казалось, новой атаки нам не отбить. Раненые, хоть и стояли на своих местах, но еле держались на ногах. Шика Маргулис был смертельно бледен, из-под бинтов просачивалась кровь, глаза были затуманены. Он весь как-то съежился. Чернее земли стал Доладзе. Его лицо совсем изменилось от боли, его нельзя было узнать. Тяжело дыша, с перевязанной головой стоял дядя Леонтий, опираясь на свое противотанковое ружье.
Сердце Самохина замерло от горечи. Лучшие его ребята вышли из строя. С кем теперь держаться?
Артиллеристы наши, стоявшие за перелеском, дружно ударили по надвигавшейся вражеской цепи и двум машинам, заградили им путь и заставили отползти назад.
Самохин облегченно вздохнул, видя как враг отходит, а значит – вконец обескровленному взводу не придется снова встретиться с ним лицом к лицу.
Ночь наступила незаметно. На обширном поле боя дымились подбитые вражеские танки, блестели под звездным небом осколки, густо покрывшие землю. Казалось, орда разожгла тут и там огромные костры…
Истоптанное солдатскими сапогами, щедро политое кровью поле, исхлестанное гусеницами танков; израненная бомбами, снарядами и минами, покрытая трупами земля выглядела фантастически неправдоподобно и навевала страх.
Предельно уставшие, измученные, насквозь мокрые, мы стояли и смотрели на это чудовищно пылающее и чадящее поле, и казалось – видели кошмарный сон, забыть который никогда не сможем.
Армада фашистских зверей напирала, стремясь задавить нас, уничтожить, испепелить, горы металла обрушив на нас. А мы насмерть стояли на этом поле, зарывшись глубоко в землю, и из последних сил отбивали яростные атаки.
Они не прошли.
И это нам придало сил, помогло не отступить ни на шаг!
В этой самой траншее наша маленькая боевая и дружная семья встретила первую вражью волну, и хотя немало крови тут пролилось, немало пало прекрасных воинов, сердечных, славных, веселых и бесстрашных, но зато мы отомстили за каждого. И здесь, в этой траншее встретили последнюю вражескую волну.
В эту же ночь комбат пришел к нам, привел свежий взвод и сменил нас.
Вместе с ними прибыли врач и несколько санитаров.
На носилках вынесли Шику Маргулиса, Васо Доладзе и дядю Леонтия. Легкораненые тянулись сами за ними. С болью смотрели на Самохина. Он еще больше поседел, постарел, осунулся, но его глаза светились гордостью, что его ребята выстояли.