Туфли у Обломова мягкие и широкие. Когда он, не глядя, опускает ноги с дивана на пол, то непременно попадает в них сразу.
Возле него Захар, слуга Обломова.
Захар с веником и совком для мусора.
ЗАХАР. Чем же я виноват, что клопы на свете есть? Разве я их выдумал? И мышей не я выдумал. Этой твари, что мышей, что кошек, что клопов, везде много. За всяким клопом не усмотришь, в щёлку к нему не влезешь. Мети, Захар, выбирай сор из углов. А завтра он опять наберется. Что это за жизнь у Захара? Лучше Бог пу душу пошли!
Обломов смотрит в потолок, ничего не отвечает.
Вот вы давеча спрашивали – отчего у других чисто? Вон, напротив, мол, у немца-настройщика? А где немцы сору возьмут? Вы поглядите-ка, как они живут! Вся семья целую неделю кость гложет. Сюртук переходит с отца на сына, а с сына опять на отца. На жене и дочерях платьишки коротенькие – только поджимай под себя ноги. Где им сору взять? У них в шкафах куча старого платья не лежит. И корка зря не валяется. Наделают сухариков да с пивом и выпьют. (Обреченно.) Мести, что ли, пол прикажете?
Обломов не отвечает.
Как только ноги-то таскают меня? Подумаешь, смерть-то нейдет!
ОБЛОМОВ. Захар! Где письмо?
ЗАХАР (тихо и злобно). Хуй знает.
Обломов медленно опускает ноги на пол.
Садится на диване.
ОБЛОМОВ. Кто знает?
Захар молчит.
Захар, ты что сказал?
ЗАХАР. Говорю, когда это Бог приберет меня?
ОБЛОМОВ. Нет, что ты сказал?
Захар молчит.
Думал ли ты о том, что сказал? «Он знает!» Кто знает, отвечай!
Захар молчит.
Что он знает?
Захар молчит.
(С горечью.) Не дурак ли ты, Захар?
ЗАХАР. Дурак.
ОБЛОМОВ. Он ничего знать не может.
Встает с дивана. В волнении ходит по комнате.
Это такая малая часть человека! У кого три вершка, у кого четыре. Если, к примеру, в человеке росту восемь с половиной вершков, то… (Закрыл глаза, шевелит губами.) Значит – одна двенадцатая часть человека. Подумай, какая малость! И что он может знать? В темноте, в тесноте. В штанах, да в теплом халате. Разве может знать этот волчок, что у человека в мыслях, в душе, и отчего сделалась отверделость на сердце? Вот спроси у него – что такое человек? Так он тебе и наговорит чепухи, уши заткнешь! Не поверишь, что это и есть человек, не узнаешь его. Вот скажи мне, Захар, – может ли часть человека знать его целого?
ЗАХАР. Ах ты, мать пресвятая Богородица!
ОБЛОМОВ. Нет уж, раз ты рот раскрыл, так отвечай. В аршине шестнадцать вершков, а ты говоришь, что вершок знает, что такое аршин.
ЗАХАР. Так по сердцу точно ножом и режете.
ОБЛОМОВ. В сажени – три аршина, а ты говоришь, что аршин знает все про сажень.