Эбони заморгала и сглотнула комок в горле. До этого Алан никогда не называл ее «дорогая». И все же какой-то внутренний голос нашептывал ей, что это слишком неожиданно и хорошо, чтобы быть правдой. Но не поверить его словам значило отказаться от всех своих мечтаний и надежд. Гораздо приятнее было просто лежать и принимать заверения и ласки Алана как должное. Гораздо приятнее.
Когда руки начали передвигаться вверх по ее ногам, отодвигая одеяло, у нее вырвался вздох. Его слова были так же волнующи, как и прикосновения.
– Позволь мне сделать это для тебя, моя дорогая, – заплетающимся языком бормотал он. – Позволь любить тебя по-настоящему...
Теперь он достиг внутренней поверхности бедер, и она застонала. Глаза закрыла пелена, со вздохом блаженства она раздвинула ноги.
– Боже, ты потрясающе красива, – прошептал он. – Любой мужчина сделал бы все, чтобы удержать тебя. Все что угодно...
И он припал губами к ее телу.
Эбони снова вздохнула. Вот чего она хотела, это и была настоящая любовь. Прикосновение его губ приносило одновременно наслаждение и муку, но муку сладостную. Когда же он потом двинулся дальше по ее телу и дошел до сосков, на нее нахлынули доселе не испытанные ощущения. Ее наполнила такая любовь к нему, что она не могла больше просто лежать и позволять любить себя. Ей хотелось выразить свою ответную любовь, показать, что он для нее значит.
Она пробежала неверными руками вдоль его спины и, подняв голову, начала покрывать поцелуями плечи и шею, потом пососала мочку уха и провела кончиком языка по его краю.
– Сними шорты, – дрожащим голосом прошептала она.
Когда он остался обнаженным, Эбони заставила уже теперь Алана лежать неподвижно, а сама начала целовать и ласкать его тело. Каким блаженством было ощущать, как он дрожит под ее прикосновениями, слышать его вздохи каждый раз, когда ее губы проходили возле желанного места. Она знала, чего ему так хотелось, но ей доставляло удовольствие заставлять его ждать и хотелось узнать, как сильно она может возбудить его.
Она медлила сколько могла, пробежав языком сперва по его бокам, потом по бедрам и животу, пока он наконец не начал дрожать от желания и ожидания. Только когда он застонал от нетерпения, она наконец исполнила его желание.
– Боже мой, – прохрипел он, почувствовав обволакивающее тепло ее рта.
Алан смотрел на завораживающе эротическую картину обнаженной Эбони, доставляющей ему это удовольствие, и все его тело содрогалось в экстазе. Другие женщины тоже делали это для него, и всегда такая ласка действовала на него возбуждающе. Но ничто не могло сравниться с тем физическим и эмоциональным удовлетворением, которое он получал, когда это делала Эбони. Она действительно должна любить его, если позволяет себе такие интимные вещи. Без сомнения, такая интимность предназначена ему и только ему.