– Я вас провожу, – сказала она и направилась к двери.
Когда она вернулась, Броснан стоял у открытого окна с сигаретой в руке и смотрел на Сену. Он обнял ее.
– Все в порядке?
– О да, превосходно. – Она прижала голову к его груди.
Фергюсон сидел у камина в своей квартире на площади Кавендиш, когда зазвонил телефон. Трубку подняла Мэри Таннер. Через минуту она подошла к Фергюсону и сказала:
– Звонили с Даунинг-стрит, вас хочет видеть премьер-министр.
– Когда?
– Сейчас, сэр.
Фергюсон поднялся, снял очки, которые надевал для чтения.
– Вызовите машину. Вы поедете со мной и подождете. Она подняла трубку телефона, быстро отдала приказ, положила трубку и обратилась к шефу:
– О чем, по-вашему, пойдет речь, бригадир?
– Я не знаю. О моей близкой отставке или вашем возвращении к более мирным обязанностям. Или же об этом деле во Франции. Теперь ему уже все доложили. Во всяком случае, мы это скоро узнаем. – Он первым вышел из комнаты.
У входа на Даунинг-стрит они прошли проверку. Мэри Таннер осталась в машине, а Фергюсон вошел в самую известную в мире дверь дома под номером десять. Там было спокойно, особенно по сравнению с прошлым разом, когда он был там на рождественском приеме, устроенном госпожой Маргарет Тэтчер для своих сотрудников в колонном зале. На прием были приглашены даже уборщицы, машинистки и служащие – другая сторона характера «железной леди».
Он сожалел о ее уходе, но это был свершившийся факт. Он вздохнул, поднимаясь за молодым помощником по главной лестнице, увешанной копиями портретов многих великих людей прошлого: Пила, Веллингтона, Дизраэли и многих других. Когда они вошли в коридор, молодой человек постучал в дверь и открыл ее.
– Бригадир Фергюсон, господин премьер-министр.
В прошлый раз, когда Фергюсон был в этом кабинете, это была женская комната – везде чувствовалась женская рука. Теперь же все выглядело по-иному, более строго. Хотя явных перемен не было, Фергюсон их остро ощущал.
На улице сгущались сумерки. Джон Мейджор изучал какой-то доклад. Ручка в его руке быстро бегала по бумаге.
– Извините меня, бригадир. Это займет всего минуту, – произнес он.
Такая любезность удивила Фергюсона: проявление хорошего воспитания не слишком присуще главам государств. Мейджор подписал документ, отложил его в сторону и откинулся в кресле. Это был приятный, седеющий человек в роговых очках, самый молодой премьер-министр двадцатого столетия. Почти неизвестный широкой публике в тот момент, когда он занял место Маргарет Тэтчер, Мейджор заявил о себе как о настоящем лидере во время кризиса в Персидском заливе.