Я все это рассказал для того, чтобы показать наглядно, до чего может довести страну и общество самый дурацкий миф, если его долго и старательно поддерживают: кто по дурости, кто ради конкретной выгоды. Тот же Эжен Сю на своей антииезуитской беллетристике заработал весьма приличную сумму в золотых франках. И главное, все эти бредни с превеликой охотой принимались теми самыми жертвами всеобщего образования, составлявшими питательную среду для нарождавшегося научно-литературно-политического шоу-бизнеса…
А поскольку всякая палка имеет два конца – против природы не попрешь, – то вышеозначенные представители трех ремесел очень быстро угодили в весьма неприятную ловушку (о чем следовало бы подумать заранее)…
И политики, и литераторы, большей частью и ученые (правда, далеко не все) стали зависеть от «общественного мнения», то бишь от толпы. В предшествующие столетия такого в обычае не было. Политик (министр или иной официальный деятель) зависел сугубо от воли монарха. Монархи попадались разные: умные и не особенно, добрые и свирепые, не говоря уж об откровенных безумцах, какие тоже на тронах попадались. Частенько министерская деятельность была сплошной лотереей: сиди и гадай, то ли наградят поместьем или золотом, то ли потащат к тому архитектурному сооружению, которое по причуде создателя украшено веревкой с петелькой. Служба, одним словом, не сахар. Однако у меня есть стойкое убеждение, что политик, всецело зависящий от пресловутого «общественного мнения», в сто раз более жалок, бесправен и подвержен многочисленным профессиональным маниям, нежели тот, что зависел исключительно от одной-единственной особы – коронованной. Сравните блестящих деятелей века девятнадцатого, министров при монархах: Нессельроде, Бисмарка, Дизраэли, Меттерниха, Кавура, Победоносцева с политиками века двадцатого, вынужденными марионетками… ох ты, да не побоимся этого слова, черни. Сравнение будет безусловно не в пользу двадцатого столетия.
Литераторы тоже в полной мере ощутили на себе диктат «общественного мнения», как раз ставшего чертовски «прогрессивным». И оказывалось, что образованщина-толпа сплошь и рядом превозносит труженика пера не за талант, а за «правильные» убеждения. Достаточно вспомнить, как расейская интеллигенция форменный образом травила замечательнейшего писателя Лескова – реакционер, мракобес, революционному порыву нисколечко не сочувствует, мало того, нигилистов в карикатурном виде в своих опусах представляет! Впрочем, в заграницах обстояло не лучше – реки помоев «прогрессивно мыслящая» английская образованщина вылила на Киплинга…