– Вы встретитесь с ней в чертоге Святой Птицы, – проговорил Игар быстро. Черный глаз мигнул:
– Я не верю в Птицу, мальчик.
Из темного провала за его спиной выглянуло белесое лицо. Скрылось, уступив место другому – длинному, любопытному, с одиноким клоком рыжей бороды.
– Что у тебя есть? – спросил Игаров собеседник уже другим голосом. – Огниво, фляга, еда…
Игар молча выложил к его ногам все свое имущество; человек опустил свой факел, разглядывая добычу.
– Кошелек забери, – сказал он негромко. – Ни к чему здесь кошелек…
Игар повиновался; спустя секунду две приземистые тени, ловко выбравшиеся из провала, подобрали остальное. Игар отшатнулся – но ни один из неведомых грабителей не коснулся его. Оба старательно обошли.
Человек с факелом кивнул:
– Пойдем…
Пещера встретила запахом. Игар закрыл лицо рукавом.
То здесь, то там встречались маленькие костерки; кислый дым вытягивался в невидимые дыры. Несколько раз Игар и его провожатый проходили под широкими отверстиями в сводах; эти естественные окна были на самом деле провалами, в них стояла теплая осенняя ночь и, кажется, падали звезды…
От костров оборачивались расплывшиеся, смердящие тени. Не раз и не два Игар с головой погружался в пучину липкого, животного страха, однако пути назад не было – и потому он шел вперед, стараясь не отстать от проводника и в то же время ни в коем случае к нему не приближаться.
Ему казалось, что он слышит голоса; и смех звучал тоже, под этими страшными сводами – приглушенный, скрипучий смех… Не в силах сдержать свое воображение, он на секунду поверил, что его привезли сюда в просмоленной карете, что это отныне – его мир, и здесь, в стенах страшной Пещеры, он должен находить последние радости неумолимо укоротившейся жизни…
– Там, – сказал его провожатый. – Спроси.
Вокруг костерка сидели не то четверо, не то пятеро; сколько их всего, подумал Игар в страхе. Где они хоронят своих мертвецов… Скольких несчастных привозят сюда ежегодно, ежемесячно… Почему никто из живущих ТАМ, снаружи, о таком не задумывается?!
– Я ищу Тиар, – сказал он, глядя мимо обернувшихся к нему лиц. Тиар, вот ее колечко…
Тишина. Негромкие переговоры; взгляды подернутых слизью глаз. Непонятные взгляды. Неизвестно что выражающие.
– Отойди чуть назад, – негромко сказал его проводник. Игар вздрогнул:
– Что?
– Три шага назад… Не бойся. Просто отойди.
Склизкие взгляды перешли на покрытое бинтами лицо. Одна из женщин – а сидящие были, оказывается, женщинами – поманила Игарова проводника остатком пальца:
– Слышь… Хлебушка бы…
– Нет у меня хлебушка.