Отчего же заранее мы обрекаем неведомых для нас пока хронопутешественников на страдания? Отчего решили, что любое перемещение сопряжено с болью и страхом?! Объяснение может быть простым: все непонятное пугает! Вспомните, как в свое время весьма уважаемые ученые уверяли, что человек никогда не сможет: ездить на паровозе со скоростью свыше 36 км/ч (воздух будет вытеснен из вагонов, и пассажиры задохнутся); летать, как птица (воздух не держит, солнце обжигает, сердце от страха разрывается, в общем непременно разобьетесь); прыгать с парашютом (сильный скоростной напор не позволит выдыхать воздух и, следовательно, дышать); находиться в Космосе (в невесомости человек либо умрет от невозможности проглатывать пищу и воду, либо сойдет с ума)... Что говорить, если долгое время люди боялись даже прыгать с мостов в воду ногами вперед, "солдатиком", считалось, что коварная вода непременно разорвет прыгуна на две части! Иногда мы, люди, сначала внедряли какое-либо новшество, а затем годами узнавали о сопровождающих его новых и новых неприятных сюрпризах, но в описанных случаях все было наоборот - внедрение влекло за собой скорее развенчивание старых страхов, чем создание новых. Так что и с хронопутешествиями не исключено повторение этих историй.
Сейчас наши знания о принципах перемещения во Времени находятся на уровне знаний XIX века в области самолетостроения. Точнее говоря, знаний и опыта очень мало, испытавших новый вид транспорта на собственной шкуре совсем нет, а вот чего в избытке, так это Скептицизма, иронии, мудрых предостережений, глупых (возможно?) предрассудков и страха перед непонятным.
Но непонятное же и манит, и притягивает. Строительство заводов на Марсе - это проза, которой будут гордиться, но о которой вряд ли напишут стихи, строительство же Машины Времени, встречи с собственной прапрабабушкой - это поэзия или, если хотите, сказка для взрослых.
"Впервые Эверанд действительно почувствовал реальность путешествий во времени. Он понимал их умом, восхищался ими, но ощущал их как своего рода экзотику. Сейчас же, трясясь по Лондону в двухколесном кебе (не в стилизованном под старину экипаже для туристов, а в самой настоящей пыльной и расхлябанной коляске), вдыхая утренний воздух, в котором чувствовалось больше дыма, чем в городе XX века, но не было бензиновых паров; видя... джентльменов в котелках и цилиндрах, чернорабочих, женщин в длинных платьях - не актеров, а живших, настоящих людей - он по-настоящему осознал, где он находится. Его мать еще не появилась на свет, его бабушка и дедушка были еще молодой парой, собиравшейся пожениться. Гровер Кливленд был президентом Соединенных Штатов, Виктория - королевой Англии, Киплинг сочинял свои произведения, а последнему восстанию индейцев в Америке еще предстояло произойти... Эверанд испытал настоящее потрясение" (Андерсон П. Патруль времени. СПб.: Северо-Запад, 1993).