Видимо, последние слова задели женщину за живое.
– Вот значит как?! Но ты ведь знал, кто я такая, когда женился на мне, я не скрывала ничего, не обманывала тебя. Но ты мною не побрезговал, потому что у меня были деньги, много денег, а у тебя – ничего кроме твоего титула, ты был нищим и сидел по уши в долгах! Ты, наверное, забыл, – продолжила она, – что, если б не я и не мое золото, тебя бы вышвырнули из твоего дома и ты по миру бы пошел! В канаве бы подох! – голос ее сорвался на крик. Моим золотом ты не побрезговал! И моим телом, телом грязной шлюхи, ты не брезговал, да и сейчас не брезгуешь! И надо еще разобраться, кто из нас не может зачать ребенка: служанок ты кроешь будто бугай по весне, а что-то я не слыхала ни об одном твоем бастарде!
– Ах, ты…! – вскочив, шевалье бросился на свою жену, но тут же хорошая затрещина швырнула его на пол. Присутствующие загоготали. Он попытался подняться – обутая в дорогой башмачок нога врезалась ему под ребра. Женщина принялась наотмашь хлестать своего благоверного, приговаривая:
– Это тебе за грязную шлюху, это за мою камеристку, а это за мой жемчуг, который ты проиграл в кости своим дружкам!
Стоя на четвереньках, шевалье залился горькими слезами – силой и умением драться благородную даму, кем бы она там не была раньше, Бог не обидел. Дюжий слуга, стоявший за ее спиной, еле сдерживался, чтобы не расхохотаться.
Публика, смеясь и отпуская непристойные шуточки, наблюдала за бесплатным представлением.
Капитан уловил вопрос в глазах Рауля, но не двинулся с места. За семь лет службы в парижской страже (а до того, за его спиной было больше десяти лет солдатчины) он повидал достаточно, чтобы не придавать значения подобным сценам. Да и вообще – не дело постороннему вмешиваться в семейные дрязги.
Вдобавок вид униженного, жалкого дворянчика, доставил ему некое мстительное удовольствие.
Дело в том, что Жорж Кер в глубине души сильно недолюбливал рыцарство. Нет, он был верным подданным короля, чтил власть и, разумеется, вовсе не желал победы грязному сброду. Его неприязнь к высшему сословию имела чисто личные корни.
Во время подавления последнего мятежа знати в Артуа капитан, тогда еще совсем молодой солдат, служивший в легкой коннице, сумел захватить в плен одного из самых знатных и богатых дворян провинции – барона де Лалэ. По правде говоря, никакой особой его заслуги в этом не было. Спасаясь с поля боя, барон, ко всему прочему потерявший меч, не разбирая дороги, мчался через лес. Жорж Кер скакал за ним следом, прикидывая: успеет ли он снять лук и выпустить хоть одну стрелу, прежде чем добрый ирландский жеребец скроется за деревьями. Но ему повезло: пытаясь перескочить ручей, конь барона зацепился задними ногами за корягу и рухнул в воду, подняв целый фонтан брызг. При этом он сломал себе спину, сам же де Лалэ вылетел из седла и со всего маху врезался головой в дерево. К счастью, на ней красовался добрый шлем, сделанный руками флорентийских оружейников, иначе Жоржу осталось бы только снять доспехи с мертвеца. Но барон был только оглушен и смирно лежал пластом, пока весьма довольный солдат вязал его запасной подпругой.