Онищенко с интересом разглядывал сидящего перед ним человека. Холеные руки, холеное лицо с аккуратно подстриженной бородкой, тщательно отглаженный летний костюм, на среднем пальце правой руки – замысловатый серебряный перстень.
– Мучников Николай Иванович, проживающий по адресу: Саперный переулок, дом двадцать три, квартира шесть, так? – спросил Жаров.
– Так. А в чем, собственно, дело?
Гражданин Мучников имел вид уверенный, но с крохотной долей обеспокоенности. Вполне оправданной обеспокоенности. Специфика бизнеса по-русски. Много ли у нас обеспеченных людей, которым нечего скрывать от закона?
– Та ничего серьезного, Николай Иванович,– Онищенко широко улыбнулся, продемонстрировав среднего качества зубы. Звук «г» он нарочито растягивал на малороссийский манер. Этакий добродушный простоватый мент, любящий выпить, закусить, потискать что-нибудь мясистое женского пола.– Но, может, у вас, Николай Иванович, есть чего мне сказать?
Мучников пожал плечами:
– Совершенно не представляю, что может вас интересовать.
– А, прошу прощения, исключительно для протокола, где и кем трудитесь?
– Я продюсер.
– Продюсер? – простодушно удивился опер.– Это шо такое за бизнес?
– Я организую гастроли, в том числе зарубежные. Музыкальные коллективы, эстрадные шоу, показ моделей…
– Моделей? – переспросил Онищенко.– Ну теперь понимаю! – Он пошевелил в воздухе толстыми пальцами.– Теперь понимаю. А, прошу прощения, где вы, Николай Иванович, находились вечером в прошлый четверг?
– Какое это было число?
– Момент… – Онищенко сделал вид, что ищет по календарю.– Тринадцатое. Что, не можете припомнить?
– Ну почему же, могу. Тринадцатого числа этого месяца я находился в Финляндии. Если сомневаетесь, могу принести паспорт с соответствующими отметками.
– Ну что вы, что вы! – замахал руками Онищенко.– Я верю. Николай Иванович, дом номер двенадцать по улице Березовой в садоводческом товариществе «Ландышево» вам принадлежит?
– Мне. А что случилось? – Мучников слегка привстал.– Ограбление? Пожар?
– Та не, все хорошо! – Онищенко сделал успокоительный жест.– Целый ваш дом, стоит, не беспокойтесь. Николай Иванович, а кто еще кроме вас там проживает?
– Где?
– Та в доме этом.
– Никто.
– Да? – Густые брови опера взметнулись вверх, изображая крайнее удивление.– Вы не запамятовали, Николай Иванович? Может, ключи кому давали, подруге какой случайной или там родственникам?
– Нет,– последовал твердый ответ.– Ключи от дачи только у меня, родственников у меня нет, и случайных подруг – тоже.