Фаргал и сам не знал, как обернется его план, поэтому лишнего не говорил.
– У меня просьба к тебе,– продолжал эгерини.– Присмотри за девчонкой. Думаю, не просто так она к нам попала.
Мормад скептически поднял бровь, но не возразил.
– Если я буду жив, она – тоже,– пообещал он.
– Возьми мою лошадь,– сказал Фаргал.– Я ухожу пешком.
Дозоров и впрямь не было, а солдат – около сотни. Всадники. По значкам Фаргал определил: пограничная стража. Лучше бы городская или местная. Те – ленивей. Привыкли недоимки выколачивать да простонародье лупить древками пик. Пограничники попроворней. Но ненамного. Бойцов получше, как правило, Владыки ближе к себе держат, а кто свободу любит, наемником промышляет. Остальные же – как в любом войске: хорошие командиры – хорошие воины. Плохие – и солдаты у них больше о пиве да бабах радеют, чем о воинской службе. Это Фаргалу еще Большой объяснял.
Чародей ехал за третьим десятком. В колеснице. Плащ у него точно оказался серебряный, приметный даже в сумерках. Не боялся, значит, нежданной стрелы. Плохо.
Кони шли шагом. Знал сотник: банда никуда не денется. А может, потому не спешил, что ждал, пока Фаргаловы молодцы на засаду напорются. Чтоб в спину ударить.
Дерево, которое выбрал Фаргал, раскинуло ветви на добрых тридцать шагов, и эгерини оказался прямо над дорогой. Колдуна он не боялся. У эгерини отобрали медальон Таймат, но тайный знак богини остался на нем. Незримая эта отметка делала Фаргала незримым для колдовского глаза.
Молодой воин вынул из колчана три стрелы. Одну – с широким, с зазубринами, наконечником, таким, что оставлял обильно кровоточащую рану и вдобавок намертво застревал в ней, и две – с узкими, бронебойными жалами.
Лук у Фаргала – небольшой, по обычаю Карнагрии и Эгерина, но мощный: посланная стрела с пятидесяти шагов пробивала кирасу, а брошенная вдаль покрывала почти четыреста шагов.
Преследователи поравнялись с веткой, на которой устроился эгерини. Первый десяток. Походный порядок сотни у карнагрийцев такой же, как в Эгерине. Десятник – впереди. Сотник – рядом с командиром второго десятка, если только не предпочтет более удобную колесницу. А помощник сотника – рядом с командиром последнего, замыкающего. Интервал между десятками всадников сейчас, в сумерки, сократился до пятнадцати шагов.
Фаргал пропустил первый десяток. И второй тоже пропустил. И третий.
«И верно, фетс»,– подумал Фаргал, заметив две длинные косы, спускавшиеся на грудь колдуна. На ладонях фетса лежал шар, озарявший зеленым светом прямую спину возницы.
Колесница проехала, и эгерини увидел белую тощую шею волшебника. Раньше, встречая рожденного в Фетисе, Фаргал всегда вспоминал Нифру. Теперь – нет. Эгерини выбрал стрелу с широким наконечником, отсчитал десять ударов сердца и отпустил тетиву, мысленно, как учил Большой, провожая посланную стрелу. А рука, сама, уже накладывала следующую.