Второе кольцо было словно намечено пунктиром – такое впечатление возникало оттого, что сами строения там были короче и в плане они выглядели круглыми; распределены по кольцу были неравномерно: каждому зданию первого кольца соответствовало три круглых, так что получалось, что второе кольцо состояло из четырех многоточий.
Эти два кольца образовывали как бы ступицу колеса, от которой отходили четыре спицы, три из них были одинаковыми, четвертая же чуть отличалась, нарушая симметрию, к которой, похоже, стремились люди, проектировавшие этот центр (другого названия для увиденного Пат не нашел, да и не искал, по правде говоря).
Все спицы состояли прежде всего из сооружений, в назначении которых Пат вряд ли мог ошибиться: то были наверняка трансформаторные понижающие подстанции, в свое время ему случалось участвовать в монтаже таких; от них отходили уже совершенно несомненные линии высокого напряжения на привычных глазу опорах, короткие, соединявшие понижающие подстанции с другими, почти такими же, чьим назначением, похоже, было низводить напряжение тока до промышленного и еще ниже – до бытового. И замыкалась каждая из трех спиц уже совершенно обычными домами, с дверями и окнами. А что касается четвертой спицы, то ее завершением можно было считать самое высокое здесь здание – круглую башню, увенчанную антеннами дальней связи, хотя большой поперечник башни наводил на мысль, что назначение ее вряд ли может ограничиться лишь задачами приема и передачи информации.
Вот что увидел Пат Пахтор, как и те его попутчики, кому не лень было глазеть по сторонам, пока их транспорт медленно переваливал через гребень кратера и так же медленно спускался вниз по плавно снижавшемуся серпантину.
И лишь когда они оказались почти в пределах центра, Пахтору пришла вдруг в голову странная мысль, которую в первое мгновение он начисто отверг, но уже в следующую секунду понял, что она заслуживает серьезного внимания.
Потому что он вдруг понял: нижнюю часть кратера заполняла, образуя то, что показалось ему озером, вовсе не вода. Пат напрягся, но так и не нашел слова, которым можно было бы сколько-нибудь точно обозначить субстанцию, с какой ему до сих пор не приходилось встречаться и о какой он никогда ничего даже не слыхал.
Прежде всего, по мере приближения ему все более казалось, что поверхность того, что представлялось ему бассейном, была ощутимо вогнута, как если бы это было параболическое зеркало. Ни одна жидкость не могла бы сохранять такую форму, разве что если бы весь этот бассейн достаточно быстро вращался. Значит, это было твердым телом? Настоящим зеркалом? Громадным астрономическим рефлектором, допустим?