Присев на корточки перед зловещим в своей неподвижности бронзовым зверем, Лаймо вытянул шею, высматривая печать в куче разнообразных предметов, вроде сломанных карандашей, цилиндрических сафьяновых футляров с документами или фарфоровых баночек с косметикой.
– Ты слыхал об истории с избранной жертвой Нэрренират? – спросила Фаида. – Лаймо, я с тобой разговариваю! Лаймодий! А, ты же ихлаву кушаешь… Ладно, кушай, а то совсем изголодался. Пока жертвоприношение не состоится, эскалаторы не заработают, поэтому гражданский долг каждого – арестовать Роману До-Энселе. Маги предполагают, что она завладела осколком кристалла Сойон, из-за этого ее невозможно обнаружить магическими средствами. Все боги сумасшедшие. Не понимаю я эту Нэрренират, на что ей сдалась паршивая безответственная девчонка… С жиру бесится, а у нас проблемы!
Заметив краешек печати, Лаймо сунул руку в пасть Драгохранителя. В следующий момент бронзовые челюсти захлопнулись.
Боль. Адская, невыносимая, но крик застрял в горле – вместе с приторным комом ихлавы.
– …Итак, мы должны расшибиться и арестовать Роману До-Энселе! – доносился до него будто издалека полный сарказма голос Фаиды. – Это, конечно, ерунда, но это – наш долг! Долг каждого гражданина! А то они подумают, что мы тут мышей не ловим! Лучше, Лаймо, сделай, как я говорю: забудь об этом. А ордер пусть лежит у тебя в кармане.
Он все-таки сумел издать полухрип-полумычание.
– Лаймо?.. Лаймо, да что ты делаешь?!
Около пяти минут у Фаиды ушло на то, чтобы осмыслить происходящее; попытаться оттащить Лаймо в сторону, без намека на положительный результат; вспомнить, что пароль она произнесла неправильно (это был пароль-ловушка, она перепутала, в правильном предпоследнее слово другое); пробормотать, всхлипывая, нужный пароль. Суетясь вокруг Лаймо, она причитала:
– Бедный мальчик, потерпи… Да что же ты натворил! Главное, слушайся меня, и все будет хорошо…
Он мечтал потерять сознание, но забытье не приходило.
Оставив его на полу, Фаида выглянула в коридор, велела кому-то бежать за целителем.
Опершись на левый локоть, Лаймо скосил глаза на свою правую руку, побывавшую в пасти у Драгохранителя, увидал, что с ней стало, и его наконец-то охватила спасительная дурнота. Очнулся он на койке в комнате исцеления. Боли не было, правое предплечье туго перебинтовано.
– Подвигай пальцами, – приказала женщина в бело-зеленой мантии, сидевшая в кресле возле стеллажа с магическими штуковинами.
Лаймо подвигал.
– Хорошо. – Целительница кивнула. – На четвертый день можешь снять повязку. У тебя была раздроблена кость. Ступай и больше не суй руки куда не надо.