– Ректор его нанял?
– Нет, они давние друзья. Видишь ли, Арсений Шертон – человек очень одинокий. Он не является членом какого-либо сообщества, у него нет родственников, нет семьи, нет постоянной женщины… Такие люди обычно держатся за друзей. Или за тех, кого они считают своими друзьями. Раз уж он приехал сюда по вызову профессора Ламсеария, он постарается не подвести! Это усложняет твою первую задачу, но не делает ее невыполнимой. Зато вторая задача совсем простенькая. И весьма для тебя полезная… Знаешь, кто такая Эрмоара До-Энселе?
– Глава торгового клана До-Энселе с Идонийского архипелага. Исключительно богатая женщина.
Он старался говорить бесстрастно, но все же проскользнул в его тоне оттенок неодобрения.
– Ох, Титус… – только и вздохнул Магистр.
Сын нищей попрошайки из Нижнего Города, Титус с молоком матери впитал неприязнь и недоверие к богачам. С тех пор как он себя помнил, мать ежедневно вытаскивала его, закутанного в грязное тряпье, просить милостыню на рынке или возле какого-нибудь храма. «Гляди, вон богатый идет! – шептала она ему на ухо, в то время как он едва не терял сознание от жары, пыли и долгого неподвижного сидения на солнцепеке. – Денег полные карманы, а нам не дает! Ну-ка, давай, заплачь!» – и больно щипала его, чтобы заплакал, а потом начинала тискать и гладить по голове, умоляя «доброго господина» или «добрую госпожу» подать «денежку на пропитание ребенка».
Иногда его брал с собой дед, занимавшийся тем же промыслом. Дед любил пофилософствовать. «Вот если бы, малыш, при императоре вместо Высшей Торговой Палаты была Высшая Палата Нищих, мы бы зажили по-другому! – рассуждал он порой, подвыпив. – Тогда бы каждый с нами делился, никто бы не проходил мимо! Все-все бы разделили поровну!»
От нищенской доли Титуса спас афарий, нынешний Магистр. Он тогда маскировался под нищего, выполняя некое задание Ордена. Семилетний Титус по его поручениям относил незнакомым людям послания и приносил ответы, один раз даже следил за каким-то мужчиной. Потом новый друг исчез, пообещав перед этим, что они еще встретятся. И правда, встретились! Два восьмидневья спустя он подошел к ним на рынке: в рясе афария, в хороших кожаных ботинках, гладко выбритый. Титус узнал его с трудом, но все-таки узнал. Афарий выкупил мальчика у матери за двести серебряных барклей.
Новым домом Титуса стал Дом афариев, он учился, тренировался, у него появились друзья… Но плохое отношение к «богачам», привитое дедом и матерью, никуда не делось. Конечно, повзрослевший Титус сознавал, что золотым мечтам деда о Высшей Палате Нищих не суждено осуществиться, и все же хотелось ему социальных перемен.