– Но откуда такая уверенность, что они исчезли, а не ушли? И как у вас вообще хватило наглости полезть к Поклепу и Зуби? – не унималась Склепова.
– Я нашел вот это! Первый, между прочим! Другие не заметили! – с гордостью сообщил Генка.
На его большой ладони, там, где галочкой смыкались линии жизни и ума, лежали золотые зажимы с усов Сарданапала и его перстень повелителя духов. Представить, что академик расстался с перстнем по доброй воле, было так же невозможно, как, обнаружив у лисьей норы птичьи крылья, решить, что сама птица не съедена, а отлучилась по делам.
– А вот исе три кольса: Суби, Мезузии и Поклепа. По ним мы и уснали, кто где быль, когда все случилось, – добавил малютка Клоппик, гремя чем-то в кармане.
* * *
Полностью размер катастрофы стал ясен во время завтрака, когда в Зале Двух Стихий собралось несколько сотен учеников. Все толпились у пустых столов, не понимая, почему не несут скатерти-самобранки и почему нет преподавателей. Несколько минут было тихо – все ждали, что вот-вот в зал ворвется коротконогий гневный Поклеп, но время шло, а он все не объявлялся.
А потом в зал вошла Верка Попугаева, шепнула одному, шепнула другому, по-кошачьи повела маленькой головой, по-вороньи взмахнула длинными темными рукавами, и за несколько минут, точно вирус, по залу распространилось известие, что все преподаватели пропали. То, что было предположением, стало явью.
Лиза Зализина тонко улыбнулась и, вскинув кликушеские глаза к потолку, пылавшему звездным небом, сказала вкрадчиво и неопределенно:
– Я всегда знала, что этим все закончится… А все кто?.. Все она, сладкая наша! Ути-пусеньки!
– Зализина, отстань от Гроттер! Только твоих истерик тут не хватало! – поморщилась Рита Шито-Крыто.
– О, ты даже знаешь, о ком я? Я же ее имени даже не произносила! Все дороги ведут к Гроттер и заводят в тупик! Где она, наша светленькая? Я хочу просто посмотреть ей в глаза! Понять, есть ли у нее хоть капля совести! – сказала Зализина кротким голосом.
Это был верный признак того, что по залу сейчас начнет летать сгоряча проклятая мебель, а сама Лиза будет рыдать в голос, кусая себе руки. Причем сколько-нибудь значительных ран она себе не нанесет.
Гробыня посмотрела на Гуню Гломова. Тот подошел к Зализиной сзади, мягко взял ее за локти, приподнял и вынес из зала. В руках у Гломова Лиза вела себя тихо и смирно, сохраняя на лице выражение оскорбленной праведности.
Через пару минут, спустившись по Лестнице Атлантов, в зале появились Таня, Ягун и Ванька Валялкин. С Ванькой они встретились только что – там, где лестница стыковалась с галереей, ведущей к берлоге Тарараха.