Трибуны Тибидохса замерли. Множество глаз устремилось к невысокому юноше лет восемнадцати, который, пригнувшись к контрабасу, легко скользил по воздуху. Поворот, взмах смычком – и контрабас ловил новый воздушный поток. Должно быть, именно таким отец Тани сбегал на Лысую Гору и чертил стрелку на крыше Большой Башни. Сердце Тани вновь дрогнуло, когда она вспомнила ту царапину на камне. Почему ни Сарданапал, ни Соловей не сказали ей про отца раньше? Ведь они же знали, не могли не знать! И остальные преподаватели молчали…
Позднее Таня сотни раз возвращалась в памяти к каждой минуте этого матча. Тогда, в первое мгновение, все смешалось у нее в голове и перед глазами. Запрыгали фигуры зрителей, сторожевые циклопы, позолота гостевых трибун, огненной змейкой завился Змиулан. Она ничего не понимала уже, не видела, куда летит, – весь мир размылся в огромное пятно. Сердце колотилось, в горле застрял, казалось, Ноев ковчег.
А потом акварельная пляска цветов прекратилась вдруг, и из моря красок проступило одно-единственное молодое лицо! «ПАПА!» – хотела крикнуть она, но почему-то не смела. Она никогда в жизни не произносила этого слова. Не Германа же Дурнева ей было называть папой.
Леопольд Гроттер мчался теперь рядом с Ильей Муромцем, изредка поворачиваясь и не без удивления поглядывая на Танин контрабас, как две капли воды похожий на его собственный. Таня видела, что отец не узнает ее. Еще бы! Здесь Леопольд лишь чуть старше ее, ровесник Пуппера, даже не познакомился еще с ее матерью, на которую она, говорят, так похожа!
Тане было и больно, и радостно, и тревожно.
Откуда-то издалека до ее слуха долетел рык Гоярына, рвавшегося схватиться с незнакомым драконом, и голос Ягуна:
– Ого, сколько сведений! Кто-то существенно пополнил мою шпаргалочку! Интересно, кому говорить спасибо, или, как выражается Тарарах: «Спасибо не булькает»? Леопольд Гроттер двадцать лет назад был лучшим нападающим сборной Тибидохса. Подавал огромные надежды, мог легко перейти в профессионалы, однако оставил драконбол и всецело посвятил себя науке. Что это, любовь к Софье Гроттер или пророчество Древнира?.. С другой стороны, если бы не многолетняя работа Леопольда Гроттера над Талисманом Четырех Стихий, Чума-дель-Торт убила бы Таню так же, как и ее родителей… Здесь Леопольду Гроттеру лет семнадцать-восемнадцать… Его игровое прозвище Ле-Гро. Так называют его фэны. Он в самом пике своей драконбольной формы, как и остальные игроки сборной вечности.
Великая Зуби коснулась руки Медузии.
– Видишь, это то, о чем я говорила, – раздраженно сказала она. – Магществу стоило поразмыслить, прежде чем извлекать из хранилища запрещенных раритетов тимпан и уж тем более бить в него. Порой мне кажется, чем выше инстанции, тем более нелепые решения от нее исходят.