Таня Гроттер и молот Перуна (Емец) - страница 5

Пипа закусила губу. Ей стало ясно, зачем на самом деле Гурий повторно явился в Москву в пятый день нового года. Жилетка жилеткой, а дело делом – очень здравый подход. Мальчик со счетом в банке отлично знал, что ему нужно.

– Пипа́, я тебя умоляю! Я так несчастен! Хотя какой-нибудь слюнявчик, хоть бутылочку, хоть погремушку! – вновь взмолился Пуппер.

Дочка дяди Германа скрестила на груди руки.

– Вот уж не думала, что великого Гурия Пуппера можно осчастливить погремушкой!.. Да, пожалуйста! Если что найдем – все твое! – произнесла она с холодностью холодильника «Бош».

Отвернувшись, Пипа рывком открыла шкаф и сердито принялась рыться в вещах. Заламывая руки, Пуппер раздражающе маячил у нее за спиной. После продолжительных и безрезультатных поисков Пипа догадалась встать на стул и заглянула на верхнюю полку, где тетя Нинель хранила всевозможные семейные реликвии: крошечные ботинки, в которых Пипа когда-то сделала первый шаг, ее первую панамку и жвачку «Сладкий цемент» с навеки застрявшим в ней первым молочным зубом Пипы. И вот тут… тут Пипе́ улыбнулось счастье. Она оглянулась на Пуппера, быстро скользнула взглядом по его лицу и, пожимая плечами, сказала:

– Тебе не повезло. Слюнявчики закончились. Зато есть ползунки… Сойдет?

– Yes! – взволнованно ответил Пуппер.

– Чудненько. Тогда лови! – скомандовала Дурнева-младшая, бросая Гурию ползунки, украшенные божьими коровками.

Гурий подпрыгнул и с ловкостью профессионального драконболиста перехватил ползунки в воздухе. Его лицо моментально стало героическим, плечи расширились, даже подбородок укрупнился, отвердел и приобрел мужественную ямку.

– Ну, Джон Вайлялькин, не один ты можешь использовать магию вуду! Знай же, я верну себе Таню: хочешь ты того или нет! – воскликнул он, потрясая ползунками.

Скомканно и невнимательно попрощавшись с Пипой, Гурий уже отправился за метлой, но тут… тут такса Полтора Километра внезапно визгливо залаяла на окно. Она поджала хвост и, стуча когтями по паркету, целеустремленно побежала прятаться под диван. Пипа с тревогой проводила ее взглядом. Она знала, что старая калоша никогда не паникует почем зря.

Дверь на лоджию распахнулась, впустив морозный воздух. В комнату, спрыгнув с ковриков, ворвались два магнетизера. Один был приземистый и рыхлый, с сальными волосами. У другого, молодого и вертлявого, по всем признакам большого ловеласа, к щеке была зачем-то приклеена бумажка. У них за спиной, перебирая на животе четки, завис на метле магвокат. Его большое горбоносое лицо, казалось, выражало крайнее благородство, однако в глазках явно проглядывало нечто ханжеское и лукавое.