– А… ну конечно! Это же я к тебе пришла! Я подслушивала! Я ворвалась, когда Глебушка мечтал о нашей свадьбе!
«Это теперь называется: Глебушка мечтал о нашей свадьбе!» – подумала Таня.
Зализина выкрикивала еще что-то, но Таня не вслушивалась, с любопытством поглядывая на Бейбарсова. Ей казалось, что Глеб ведет себя с хладнокровием, которое можно встретить у хозяина моськи, облаивающей прохожих. А что ему еще делать, раз такая собака досталась? Усыпить ее? Каждый раз вопить, зажимать ей пасть и бросаться с извинениями? Бесполезно. Проще ограничиться понимающей тонкой улыбкой и эдаким коронно-бейбарсовским взглядом. Голос Лизон мало-помалу утихал. Постепенно от истерики она переходила в плаксивую плоскость.
– Бывают люди тонко настроенные, как скрипка, а бывают тупые, как кувалда, – сказала вдруг Лизон.
«Разумеется, кувалда – это я. А скрипка сама Лизон», – подумала Таня.
– Скрипка – это мой Глеб. Он такой чуткий, такой ранимый… Ты ему не подходишь! – продолжала Зализина.
Поняв, что не угадала, Таня смутилась. Зализина истолковала это по-своему.
– Что, проняла я тебя? – спросила она ласковым тоном следователя, произносящего: «Сознаваться будем?»
– Проняла, – заверила ее Таня.
– И сразила?
– Ухлопала на месте.
Зализина склонила голову набок.
– Все ехидничаешь, Гроттер? А ведь без Глебушки моего жить не можешь? – спросила она задушевно.
– Не могу, – в тон ей сказала Таня и тотчас пожалела о своих словах, потому что заметила, что Бейбарсов смотрит на нее. Что смотрит – это еще полбеды. Главное – как смотрит.
Сказала она это в шутку, чтобы позлить Зализину, да вот только у Бейбарсова, как у истинного некромага, с чувством юмора было сложно. Он жил слишком всерьез. Таня подумала, что если в шутку сказать овчарке «фас!», то очень может быть, что шутку она поймет не раньше, чем от кошки останется одно плачевное воспоминание.
– Хватит! Я пришла сюда не за этим! – сказала Таня с досадой.
– А зачем? – поинтересовалась Лизон.
– Я хочу поговорить с Глебом наедине!
Зализина застыла.
– С ГЛЕБОМ? – визгливо спросила она.
– Да.
– НАЕДИНЕ? – произнесла Лизон еще визгливее. Стакан на столе разлетелся осколками, хотя к нему никто не прикасался.
– Если ты не возражаешь, Лизон!
Таня согнула в локте руку, уверенная, что ей придется блокировать атакующие искры. Но Лизе суждено было еще раз удивить ее. Она действительно выпустила искру, но не в Таню, а в заговоренную дверь и, вышибив ее, вышла в коридор.
– Надеюсь, открытая дверь вам не помешает! Голубки, блин, козлиные! – произнесла она сквозь зубы.
Таня с Глебом остались одни или… почти одни. Даже удалившись, Зализина продолжала незримо стоять между ними. Прожженная дверь удушающе дымила. Избегая взгляда Бейбарсова, Таня подошла к окну якобы для того, чтобы не дышать дымом, и рассказала Глебу о Тангро и Зербагане. Глеб слушал ее внимательно и спокойно.