Ягге вздохнула:
– Грустно, если ты окажешься права. Иметь такой дар – величайшее проклятье. Особенно если у тебя есть эйдос. Меньше, чем Глебу, повезло лишь одному человеку в мире.
– И кто же этот бедолага?
– Мефодий Буслаев. Его дар еще опаснее. Еще страшнее, – произнесла Ягге негромко и тотчас демонстративно закрыла себе ладонью рот, показывая, что больше ничего не скажет и даже спрашивать бесполезно.
Так они и стояли, глядя на фигуру из красного дерева. Выпуклые глаза, искаженное яростью лицо. Перепончатые пальцы сжаты в кулаки. Единственное, что не превратилось в дерево, было кольцо на пальце у мага. Оно сверкало все так же грозно и загадочно.
– И это что, победа? Все? – недоверчиво спросил Тарарах.
Сарданапал положил ему руку на плечо.
– Хороший вопрос, Тарарах! Я бы даже назвал его гениально хорошим. Он удивительно точно выражает мои собственные сомнения, – сказал академик.
Победа, возможно, и была. Но ощущения победы не было.
Глава 14
Забытая ловушка для Ч.-д.-Т
Час разлуки неуклонно близился. Всего одна ночь и жалкий огрызок дня оставались до момента, когда весь их курс разлетится.
Таня усилием воли сохраняла хорошее настроение. Она сказала себе, что не станет волноваться раньше времени. Переживать имеет смысл, когда забота одна. Когда же забот вагон, ты просто однажды понимаешь, что едешь по ухабистой дороге, конца которой не предвидится, и расслабляешься.
Ягун, прозорливый как всякий телепат, разделял это мнение.
– Спокуха, Танька! Если впереди куча хлопот, это отличный повод, чтобы остановиться и чуток порадоваться. Жизнь полна сюрпризов. Никогда не знаешь, что обломится от облома. Возможно, и что-то хорошее.
Таня и Ванька не разлучались ни на минуту. Все было как будто отлично. Однако между «отлично» и «как будто отлично» семь суток езды на верблюде. У Тани, которая любила во всем сомневаться, создавалось впечатление, что Ванька напряжен. И она тоже была напряжена. Оба шли словно по минному полю, изо всей силы делая вид, что они на приятной прогулке.
– Странная ты, Танюха! Не понимаю я тебя! – сказал, заметив это, Ягун.
– И молодец! Не понимай дальше! – сказала Таня недовольно.
– Не груби! Помнишь, как Ритку Шито-Крыто пересадили к нам за стол на втором курсе?
– Ну помню, а что?
– А как она ела, помнишь?
– Нет.
– Она каждый кусочек по пять минут рассматривала, на вилке крутила и словно сомневалась: есть или не есть. Меня, помню, злило, что она так ковыряется. Чего ковыряться? Не отравлено же, – сказал Ягун.
– Да, она забавно ела… Ну а при чем тут я? – не поняла Таня.