«Шведский стол» в здешнем «Холидей-Хаус» был выше всяческих похвал, правда, расставлены подносы с умопомрачительным количеством кислого, соленого, сладкого и острого были э-э… в некотором живописном беспорядке и там спокойнейшим образом соседствовали всякого рода салаты и гарниры на земной вкус, копошащиеся личинки и насекомые в герметичных (чтобы не разбежались) прозрачных контейнерах – на далисианский, живые растеньица в съедобных (естественно, только для эаррраррцев) горшочках, невообразимо вонючий сыр – непонятно на чей, и много, что еще…
Я, было, нагребла себе в тарелку нежных листиков, похожих на кинзу, но после того, как под ними обнаружился здоровенный ленивый таракан (живо напомнивший мне уже виденных в «негуманоидном» ресторане более крупных сородичей), решила отказаться от зелени вообще. Пришлось ограничиться аппетитной полупрозрачной нарезкой из какого-то мяса с гарниром вроде картофеля фри, полив все это вполне земным «Краснодарским» соусом из высокой бутылочки и украсив ломтиками незнакомого, но вкусного (попробовала украдкой, прежде чем положить в тарелку) фрукта, чего-то среднего между хурмой и бананом.
Кот тоже выбрал аппетитную, на свой взгляд, закуску и теперь, отдуваясь, тащил к облюбованному нами столику глубокую тарелку, полную мелкой рыбы в каком-то белом соусе, возможно, в сметане. Время от времени он оглядывался и бросал сожалеющие взгляды на огромный поднос этого яства, оставшийся на «шведском столе».
Я помогла Рмиусу взгромоздить принесенное кушанье на стол, после чего он, торопливо поблагодарив меня и задрав хвост, на четырех конечностях кинулся обратно за второй порцией.
Вернулся мой сосед через минуту весьма опечаленным, неся в лапах мисочку с какими-то, залитыми полупрозрачным желе, темно-коричневыми ломтиками, распространявшими сильный запах вареной печенки. Блюдо с рыбой в сметане, увы, уже убрали по настоянию давешнего тучного мерганца. Его, видите ли, мутило от одного вида подобного сочетания принципиально несочетаемых продуктов!
– Не печальтесь, Ррмиус, – пожалела я перемазанного белой жижей кота, грустно вылавливающего из миски последнего «пескарика» лапой, и, одновременно, свободной, придвигавшего к себе поближе местный аналог «Кискаса». – Как только толстяк уйдет, я непременно попрошу метрдотеля, чтобы ваш деликатес вернули.
– Право, не стоит, Даздравора, – тяжело вздохнув при этом, светски ответил маркиз Маав, ловко слизывая сметану с носа длинным розовым языком. – Рыба в больших количествах вредна для мужских статей, как гласит наш кодекс Бумио-мио… Ваше здоровье!