– Но все-таки…
– Элементарно, Ватсон! – съязвил Ррмиус, проявив свое знакомство с земной беллетристикой. – Просто для всех, мало напоминающих вас, господа Прямогорова, на противоположной стороне «Агадруха-2» расположены еще два «солярия». И места там предостаточно, в отличие от здешних палестин, – кот картинным жестом обвел лапой переполненный зал. – Среди негуманоидов гораздо меньше любителей солнечных процедур… Но посетить их вы, скорее всего, не решитесь. Или вы уже достаточно адаптировались после давешнего визита в ресторан?
Бр-р-р! Все-таки маркизу палец в рот не клади…
Беседу нашу прервал целый душ из прохладных брызг, причиной которого стал все тот же мерганец, выбравшийся неподалеку от нас из бассейна и с милой непосредственностью отряхнувшийся на его бортике, чтобы не нести на себе понапрасну литры воды. Вы видели, когда-нибудь пса-мастино после купания? Увеличьте сего симпатичного представителя собачьего племени раз в пять-шесть, придайте ему ряд сходных с человеческими черт и вы получите полное представление о данной невинной шалости.
Когда всеобщее негодование от выходки слоноподобного гиганта улеглось, я, внезапно для себя, обнаружила нового соседа – высокого, отлично сложенного молодого человека, невольно напомнившего мне микеланджелловского Давида, хотя, и с несколько, на мой вкус, хищным выражением лица.
– Не позволите вытереть у вас со спинки брызги? – заявил «мачо», демонстрируя сразу шестьдесят четыре великолепных зуба. – Кстати, я Джеймс Лейбридж, мисс… А ваше имя?..
Парень был, что надо, по крайней мере внешне, но… Во-первых, мне не очень-то нравятся такие вот агрессивные методы знакомства – я девушка, как ни крути, приличная; во-вторых, я не в восторге от подобных жгучих брюнетов, а, в третьих, как бы это выразиться… Я, все же, не одна в данный момент времени…
Открыть рот, чтобы сообщить все это мистеру Лейбриджу, я не успела, так как из-за моей спины раздался знакомый голос…
Следующие пять минут Джеймс, растерявший весь свой апломб, то краснел, то бледнел, безуспешно пытаясь вставить хотя бы слово, но маркиз мур Маав пресекал все эти попытки в зародыше. Он, словно опытный фехтовальщик, сражал противника все более и более убийственными аргументами, истинными перлами ораторского искусства, по мере которых брутальная личность все более и более сникала, сутулилась и съеживалась в моих глазах, к концу представления превратившись в некое бледное отражение себя самого первоначального.
– Браво, маркиз! – вполне искренне восхитилась я, когда неудачливый претендент, совершенно раздавленный и убитый ретировался, умудряясь практически не отбрасывать тени, а победитель откинулся на спинку шезлонга, мурлыча в усы нечто бравурное. – Я сражена наповал преподанным вами уроком обходительной беседы! Чем я могу вас отблагодарить?