– А меня – Вадим Алексеевич. Так вот, Леонид… Леонид Владимирович. Поверьте бывшему физику. В природе грозы ещё очень много непонятного и загадочного. Атмосферное электричество, говорите вы так легко, словно это бутерброд с колбасой! А что такое просто электричество, не говоря уже об атмосферном? Что такое электрический ток, например?
– Поток заряженных электронов, – улыбнулся я.
Он возмущённо фыркнул и прильнул к стакану, сразу уменьшив его содержание больше чем наполовину.
– Ладно, – вздохнул он, поставив стакан на стол, и с явным сожалением посмотрел на оставшуюся бутылку с пивом.
«Э, братец, – подумал я, – так ведь и спиться недолго…».
– Чёрт с ним, с электрическим током, – продолжил мой собеседник. – Мы хотя бы сумели заставить его работать себе на благо. Но что вы скажете насчёт шаровой молнии? Вот где загадка! Даже не загадка – тайна.
– Ни разу не встречал шаровую молнию, – признался я. – Мало того, даже не встречал человека, который бы с ней сталкивался.
– Теперь встретили, – сказал он. – Я видел шаровую молнию. Дважды. И считаю, что современной науке она не по зубам.
– Мало ли, что не по зубам современной науке, – пожал я плечами. – Стоит ли так волноваться?
Окна кафе полыхнули белым светом, и тут же, без малейшей паузы, в наш разговор ворвался гром.
– Вот она, гроза, – прошептал Вадим Алексеевич, косясь на окно. – Совсем близко… Вот вы говорите, стоит ли волноваться… Как же не волноваться, если тайна? Или вас тайны не волнуют?
– Когда-то волновали, – сказал я. – Теперь – не знаю. Скорее нет, чем да.
– Разочарование в жизни, – кивнул он медленно. – Да, я понимаю, теперь это модно. Впрочем, это всегда было модно. Но я хотел рассказать вам о шаровой молнии. Об одной моей встрече с ней. Встреч этих, как я уже говорил, было две, но та, первая… она до сих пор не даёт мне покоя, потому что я не могу объяснить того, что произошло.
За стенами снова сверкнуло и прогремело. Хлынул ливень.
Э, подумал я, придётся здесь переждать. Да и куда мне торопиться? Дома никто не ждёт… завтра суббота…
– Может, чего покрепче заказать, Вадим Алексеевич? – спросил я неожиданно для самого себя.
– Ну… честно говоря, денег у меня… – пробормотал он.
– У меня есть.
– Разве что маленькую…
Я заказал маленькую «Праздничной», ещё два пива и все те же фисташки. Заказ принесли быстро. Мы выпили за знакомство, и я приготовился терпеливо слушать. В конце концов, надо же как-то было пересидеть грозу?
– Это случилась лет, наверное, тридцать пять назад, – начал Вадим Алексеевич, закуривая. – Я тогда был мальчишкой, и мой дед по отцу взял меня с собой на рыбалку. С ночёвкой. У деда была машина – «Москвич –403», знаете? И палатка была. Надо сказать, что дед у меня был человеком суровым и замкнутым, баловал меня редко, и эту поездку на рыбалку я воспринял как настоящий праздник. Но дело не в этом. Мы приехали на место вечером, дед установил палатку, а я соорудил костёр. Потом ловили рыбу и кое-что поймали. Мало поймали, поэтому спать легли пораньше, чтобы встать на утренней зорьке и снова попытать счастья. А ночью началась гроза. Вот, как сегодня. Я проснулся от жуткого грохота. Дед храпел рядом, как ни в чём не бывало. Что ему гроза, – он всю войну артиллеристом прошёл… В общем, сижу я и трясусь от страха. Молнии сверкают так, что в палатке светло становится. Кажется, что совсем рядом в землю бьют и вот-вот ударят прямо в меня. Гром небо раскалывает. Дождь сплошным потоком. Светопреставление, в общем. Сижу я, боюсь, а деда разбудить тоже боюсь. Ещё неизвестно, что страшнее – дед или гроза. Мне-то лет, наверное, двенадцать или тринадцать тогда было, то есть, большой мальчик уже. Что бы я ему сказал? Что мне страшно? Он бы мне дал «страшно»… – Вадим Алексеевич снова покосился на окна, за которыми продолжало сверкать, грохотать и лить, протянул руку к бутылке и решительно налил себе и мне. Мы выпили.