– Да уж больно вопрос… того… серьезный, – объяснил сержант, закуривая сигарету.
– Серьезные вопросы девушкам следует задавать наедине, – не остался в стороне Стихарь. – И вообще, Серега, я бы на твоем месте поостерегся. Миша у нас парень здоровый и ревнивый. Не ровен час, не понравится ему твой вопрос….
– Балаболка, – усмехнулся Вешняк. – Да Аня мне, можно сказать, как сестра. Потому и вопрос хочу задать.
– Да задавай уже, Рязань, не томи, – махнул рукой Валерка. – Вот не понимаю я твою эту манеру – вечно тянуть кота за хвост!
– Зато ты у нас всегда впереди паровоза. Аня, когда мы разговаривали с этим, Председателем, ты сказала, что не видишь впереди всех нас вместе. Темно, мол. Или как-то так. Помнишь?
– Да, – не сразу ответила девушка.
– А… как бы это… поточнее…. Что ты имела в виду? Но честно.
В наступившей тишине было слышно только, как шипит на песке пена прибоя, да где-то вдалеке кричат сварливые чайки.
– Я пыталась заглянуть в наше будущее, – негромко ответила Аня. – Есть способы…. Только они не всегда срабатывают. Наверное, на этот раз не получилось. Мне ничего не удалось разглядеть. Темно. Но это не значит, что мы умрем или с нами случится нечто ужасное, – добавила она поспешно. – Уж это бы я углядела. Просто…. Просто или нас нет в этом будущем, или я не сумела в него заглянуть. Вот и все. И вообще, чего вы разволновались? Даже погоду в мое время ученые предсказывали в лучшем случае с вероятностью в 60 процентов. А тут будущее! Знаете поговорку про бабку, которая надвое сказала? Так вот и мы, ворожеи, часто и не знаем абсолютно точного ответа. То есть, даже гораздо чаще не знаем, чем знаем.
– Ну-ну, – неопределенно сказал Вешняк и отвел глаза.
– Ничего удивительного, по-моему, – высказал свое мнение Карл Хейниц. – Как может нас Анна видеть в этом будущем, если это не наш мир и даже не наша реальность? Были бы мы дома – другое дело.
– А что, – бодро поддержал ефрейтора Шнайдер – По-моему, логично, а?
– Да, конечно, – улыбнулась Анна. – Как это я сразу не сообразила…
– Вот интересно, – спросил, обращаясь к морю, Стихарь. – А что может быть ужаснее смерти? «Это не значит, что мы умрем или с нами случится нечто ужасное…». Если вы скажете, что жизнь, то я не соглашусь. Потому что жизнь прекрасна всегда!
– Все, хватит, – подвел итог Велга. – А то я гляжу, что солдату действительно вредно лежать на пляже. У него от этого в голове разные вредные мысли заводятся. Подъем, товарищи бойцы! Пора оправдать, оказанное нам доверие.
– Партией и правительством? – смиренно осведомился Стихарь. – Молчу, молчу…