Сделать два быстрых шага, открыть, выскочить на лестничную площадку… Полторы секунды на всё про всё. Успею или нет? И насколько быстро двигается этот… это… Но моё извечное любопытство, как всегда взяло верх, и я вернулся в комнату.
Тварь терпеливо ждала меня возле этой весьма подозрительной дыры в никуда.
– Только после вас, – уж в чём я был совершенно точно уверен, так это в том, что ни при каких обстоятельствах не полезу туда первым.
Что ж, я пошёл вторым и чуть не грохнулся навзничь, потому что пол в этом красно-оранжевом зеве оказался движущимся и, стоило нам на него ступить, с довольно приличной скоростью понёс нас куда-то вниз.
Постепенно наклон пола становился всё более крутым, и в какой-то момент я понял, что стою уже не на пандусе, а на ступеньке эскалатора.
Скорость спуска возросла, – прикурить мне удалось лишь с третьей попытки, – встречный ветер задувал огонь. Изменился цвет стен, – так потухают постепенно угли костра, отдавая в холодную ночь свой жар и подёргиваясь пеплом. Наконец, стены совсем погасли, и только сине-зелёное мерцание моего провожатого спорило с огоньком сигареты, да где-то далеко-далеко внизу едва угадывался слабый отблеск какого-то иного света.
Но всё кончается. Скорость спуска плавно замедлилась, лестница опять превратилась в пандус, и мы ступили на бетонный пол какого-то громадного помещения.
Больше всего это напоминало невероятно запущенную станцию гигантского метро.
– Полюбопытствуй, полюбопытствуй, – совершенно нормальным голосом произнёс Фус.
– Так ты притворялся?
– Ни в коем случае! Просто на том свете я не могу говорить нормально, – засмеялся он.
«На каком это «том»? – пронеслось у меня в голове: «На моём, что ли? Где же мы, выходит, сейчас находимся, граждане, а?»
Тем временем глаза мои продолжали обшаривать окружающее пространство.
Как я уже сказал, больше всего это походило на очень большую и очень запущенную станцию метро, которая сверху слабо освещалась сотнями и сотнями обычных 40-ваттных лампочек накаливания, свисающих с потолка на длинных оголённых проводах. Самое главное, однако, заключалось в том, что станцию эту заполняли люди. В большинстве своём довольно пожилые, но мелькали время от времени в толпе и молодые и даже совсем юные, а то и просто детские лица.
И никто ни с кем не разговаривал!
Но люди вздыхали, бормотали и шептали что-то сами себе, иногда кто-то издавал слабый стон или всхлип… и опять – шуршание, шёпот, шелест…
Мне стало не по себе.
– Чего они ждут?
– Поезда, – немедленно и охотно откликнулся Фус, ухмыляясь при этом совершено гнусной ухмылкой. – Для каждого из них существует своя остановка, на которой они обязаны выйти (тут послышался нарастающий вой приближающегося поезда), и этих остановок, как ты уже, вероятно, сам догадался, ровным счётом девять!