– Вот именно, что ощущаю. Это не просто тишина, это начало прорыва.
– Мы все равно успеем. – Я упрямо покачал головой и двинулся к рубке.
То, что произошло в машинном отделении, не было боем. Это была самая настоящая драка. С полным набором запрещенных приемов, выбиванием зубов, сворачиванием шей и выцарапыванием глаз. Диверсанты никак не ожидали, что мы решимся на такой рискованный шаг, хотя им стоило предусмотреть все возможные варианты. Теперь раздумывать об этом стало поздновато. Чернокожего наши ополченцы буквально разорвали на части после того, как он уложил троих короткими и точными ударами в переносицу. Лейтенант, как огромный волк, ловко и стремительно перемещался по отсеку, тратя на одного нападающего только один удар. Им этого вполне хватало. Расчистив место вокруг подключенного к «искривителю» прибора, он остановился и, казалось, потерял всякий интерес к происходящему, склонившись над аппаратурой. Завидная выдержка. А где же Сомов? Где этот генерал, почему-то уклоняющийся от командования, капитан, истребляющий своих пилотов, свежевыбритый звездный воин-изобретатель? Похоже, что его в машинном отделении нет.
Скользнув между двумя очагами боя, к лейтенанту сзади подобрался Мартынов. В кулаке убийцы блестела длинная заточка? Интересно, где они прячут эти штуковины, если в «саркофаги» всех укладывают голыми. Жутко изобретательный народ! Лейтенант, не оборачиваясь, легко взмахнул рукой, перехватил запястье нападающего и, качнув его на себя, заставил вооруженную руку описать дугу. Заточка с треском вошла Мартынову точно между глаз по самую рукоятку. Тело уголовника напряглось и, упав на пол, несколько раз судорожно дернулось. Нет, так просто лейтенанта нам не взять. Ряды нападающих таяли на глазах. Ко всему прочему их движения становились медленными от усталости и испуга. Диверсанты дрались отменно. Их потери составляли негр и один из белых, уголовников же стало вдвое меньше от первоначального количества. Атака захлебнулась. Лейтенант выпрямился и насмешливо взглянул на телекамеру. Казалось, что он видит нас, замерших перед монитором болельщиков, и холодок презрения в его взгляде заставил меня поежиться.
– Он смотрит на нас, как на муравьев, бессмысленно строящих свой неуютный и шаткий дом посреди асфальтового шоссе, – шепнул я Музе. – Он даже не хочет тратить время, чтобы смести натасканные нами веточки и травинки, первый же автомобиль сделает это и без него.
– Очень поэтично, – совершенно серьезно ответила Лена, вставая с кресла. – Однако он всего лишь человек…