– И ты решил не отдавать флягу?
– Что значит – не отдавать, – возмутился Бес. – Я все честно вез, но меня подставили. Потом этот идиот на постоялом дворе… Я ни о каком боге ничего не знал. Разговариваю с ним как с козлом, он другого и не стоит… А он вдруг хватается за алтарь. Цепочку я с него сорвал на всякий случай, дал раз в морду… Он и сбежал. А теперь я остался с сомой. И даже не знаю, что мне теперь с ней делать. Не назад же везти. Сам понимаешь, некоторые вещи отрывают с руками, а эту флягу непременно оторвут с головой. Ты у меня не купишь?
Непоколебимый шутку не поддержал. Весь Вечный город не стоил фляги сомы. С одной стороны. С другой стороны, для истинной владелицы Вечного города эта жалкая фляга… – начальник храмовой стражи заставил себя мысленно повторить эту неестественную фразу, – жалкая фляга божественного напитка не стоила ничего.
– Ты, значит, не знал, что человечек в «Радости Змея» пришел к тебе от бога?
– Гадом буду, – засмеялся Бес. – Сам прикинь – на хрена богу фляга сомы?
Лодка с грохотом причалила.
– Вот и приехали, – сказал начальник храмовой стражи.
Бес встал со скамьи, подошел к двери на палубу.
– Тебя проводят, – сказал начальник стражи. – Я подойду потом.
Бес остановился. Вернулся к столу.
– Давно хотел тебя спросить… – Бес хмыкнул даже как-то смущенно. – Ты ведь не пользуешься сомой?
– Нет, – коротко ответил Страж.
– Но ведь имеешь возможность… Самка ведь тебе бы не отказала…
– Наверное…
– Но ты не пользуешься. И что-то мне подсказывает, что и по поводу обещанной тебе вечной молодости…
– Тебе правильно подсказывает это «что-то», – кивнул Страж.
– Почему?
В дверь каюты постучали.
– Я сейчас, – не повышая голоса, ответил Страж.
– Почему? – повторил свой вопрос Бес.
– Наша любимая богиня, наша Самка – набитая дура. Абсолютная, – сказал начальник храмовой стражи, Непоколебимый защитник Любви, увенчанный Знаком преданности и страсти. – Взбалмошная, помешанная на половых вопросах, извращенная и развратная…
– Ласково, – оценил Бес.
– Она никогда не станет умнее или чище, она будет коллекционировать мужиков и девок, затаскивать к себе в постель всех подряд и заставлять всех вокруг совершать такие же непотребства… – Начальник храмовой стражи говорил ровно, не понижая голоса. – У нее есть одно достоинство. Она жадная. Она не захотела делиться ни с одним из богов нашим городом. И что бы ни происходило, богиня Танца не будет строить козни богине Нижней позиции, потому что обе эти идиотские богини – ипостаси Самки. Я твердо знаю, что не произойдет какой-нибудь кровавой глупости на почве ссоры богов, как это случилось в Заливе. И я знаю, что только наша взбалмошная идиотка может обеспечить Вечному городу нынешнюю стабильность. И я буду до конца дней выслеживать алтари и талисманы, буду до самой смерти жечь приблудных проповедников и аскетов… Пусть уж лучше людей тошнит от беспрерывного траханья, чем они будут пьянеть от кровавых разборок по поводу высоконравственных проблем. В этом смысле наша божественная дура – лучший вариант.