– Эти твои Непоколебимый и Светлый повелитель? – Бродяга, наверное, думал, что улыбается. – Три или четыре сотни человек сегодня умрут по их приказу.
– Если не так, то погибнет целый город.
– Ну? – Бродяга подошел к окну. – Отсюда не видно места казни? Жаль, полюбовались бы.
– Ты чего? – Бес взвесил на руке кувшин, вздохнул и поставил его на стол.
– Значит, чтобы спасти десятки тысяч, можно угробить тысячу? Это нормально? – спросил Бродяга.
Бес пожал плечами.
– То есть казнить несколько сотен, чтобы спасти город, – можно. А пожертвовать городом, чтобы спасти весь мир, – нельзя? – Бродяга прошелся по комнате. – Я не знаю, кто именно Разрушитель, но знаю, что Силу он уже должен иметь… Я себе даже представить не могу какую. Весь наш мир можно не просто уничтожить, а уничтожить, восстановить, снова уничтожить… Раз двадцать.
– А что, боги могут создавать мир? – поинтересовался Бес. – Могут?
Бродяга вздохнул.
– Вот то-то же, – сказал Бес. – И кстати, что за способ распознать Разрушителя?
– У тебя не получится, – сказал Бродяга. – Только у бога.
– Так на хрена тащили тебя? Этот умный бог, твой спаситель, взял бы, отправился в Проклятый город, там применил ваш божественный хитрый способ и…
– Разрушитель по возмущению Силы сразу бы понял, что у него гости, – пояснил Бродяга. – Сразу же. Перестал бы скрываться и нанес удар… ты не знаешь, что такое Сила Кровавой жертвы. Какая это мощь, даже если жертва одна. Один человек… Бог перестает контролировать Силу, Сила управляет богом, делая его смертью и разрушением. Ты этого не знаешь…
– А ты? – спросил Бес. – Знаешь?
– Знаю, – сказал Бродяга.
– Кто ты? – спросил Бес.
– Кто я? – повторил Бродяга.
Кто он? Дворец. Дорога. Пустыня. Расселина. Бездна. Пустота. Тьма. Дикая боль, каждое мгновение разрывающая его и снова комкающая в жестких ладонях. Клокочущая ярость, ненависть ко всему». Пьянящая вспышка всемогущества.» Отвратительная, как…
Бродяга шел в своих воспоминаниях назад, упрямо проталкиваясь между болью и отвращением. Шел туда, откуда пришел. Шел, чтобы понять – кто он.
Боль. Яростная, рвущая боль, Сила, полосующая его, раздирающая в клочья. За что? Почему это с ним? Так больно! Всего мгновение назад он просто был. Был. Он просто шел через Зеленый ад. Ему нравилось продираться сквозь Влажный лес, оставлять после себя дорогу, знать, что только бог может выжить здесь… Вспышка. Боль. Боль. Боль. Боль.
Бездна. Псы. Боль. Расселина и пустыня.
Он не помнил, что случилось с ним там, в Зеленом аду Влажного леса. Не помнил, как не помнил и того, что именно происходило с ним в Бездне. До Зеленого ада? Он был богом. Он помнил лица и голоса других богов, он помнил ослепительные льды Горы, помнил Силу, потоком идущую от алтарей и жертвенников. Помнил небо… Простое голубое небо, а не нынешнюю лаковую твердь. Помнил звезды, среди которых нужно было искать созвездия. Звезды, которые плели тончайшую паутину, а не поблескивали шляпками бронзовых гвоздей.