– Сидеть здесь! – приказала Ирина вставшим Кошкиным, – Сидеть тут и ждать! Понятно?
Кошкины кивнули. Туда, где могла произойти драка, Крысы Кошкиных не пускали. И всячески уводили от возможных потасовок.
У близнецов был еще один пунктик – они не переносили, когда люди били друг друга. В этом случае братья брали инициативу в свои руки и не успокаивались, пока драчуны не переставали шевелиться.
Ответных ударов Кошкины просто не чувствовали. Доктор, потыкав их, в свое время, несколько раз иголками, заявил, что у пациентов очень высокий болевой порог, настолько высокий, что лично он, Доктор, не станет даже пытаться этого порога достичь.
Посему Кошкиных оставили возле печи с приказом следить и никуда не отходить, а сами быстро пошли к месту очередной неприятности. К наездам милиции, санитарных врачей и прочих представителей власти Крысы привыкли давно. В самых тяжелых случаях при темном социалистическом прошлом кое-кто мог сесть на год-два за тунеядство, в не менее темном капиталистическом настоящем большую часть Крыс могли загнать в санприемник, продезинфицировать и попытаться некоторых из них засунуть в лечебницы или дома престарелых.
Максимальным сроком восстановления популяции Крыс в Норе был срок в две недели.
Так что сегодняшний наезд представителей криминалитета был событием, близким к эпохальным.
Значимость визита Крысы осознали, особенно после того, как один из визитеров отправил Петровича в нокаут. За несдержанный язык и взрывной характер Петровича недолюбливали сами Крысы. Иногда даже, когда Петрович, с точки зрения Норы, преступал приличия, его били свои, но предельно аккуратно, так, чтобы напомнить правила общежития, но при этом не нанести ущерб трудоспособности.
Сейчас же Петрович лежал, не шевелясь, а тот, кто его вырубил несколькими ударами, стоял над ним, разглядывая лица Крыс, словно выбирая, кому еще попортить эти самые лица.
Героя звали Глыбой. Сколько он себя помнил, он всегда занимался боксом, особых спортивных вершин не достиг, но умение одним ударом организовать ближнему своему широкий диапазон повреждений от перелома челюсти, до сотрясения мозга, выдвинули его в первые ряды исполнителей суровой воли Геннадия Федоровича.
На сегодняшний вечер воля Геннадия Федоровича требовала припугнуть этот бомжатник, а потом проследить, чтобы все эти Крысы покинули места обитания.
– И не вздумай никого мочить или еще какой хипеш поднимать. Чтоб все было тихо, без мокроты, но так, чтобы к завтрашнему дню никого в овраге уже не было, – сказал шеф. Глыба остограмился в баре и убыл в Нору.