Это больно, это должно быть больно, но он не чувствует боли. Не чувствует, и это почему-то его пугает.
Теперь тело бьется возле самых его ног. Гаврилин смотрит сверху на свое тело… На свое? Гаврилин наклоняется и видит, что это…
– … Убьет, всех убьет… всех… всех… убьет… всех…
Гаврилин закрывает уши.
– … всех… убьет… убьет…
Это кровь замерзает в мозгу у Гаврилина и теперь поток алых кристалликов льда выцарапывает острыми гранями эти безумные звуки…
– … всех… убьет… всех…
Замолчи. Замолчи.
– … всех… убьет…
Рука сжалась на чем-то твердом. Молоток. Гаврилин не раздумывая взмахивает. Молоток скользит.
– Точнее бей! – раздраженно кричит кто-то рядом.
Еще удар! В лицо больно бьются осколки. Осколки чужого лица? Еще удар!
Молоток проваливается куда-то, рукоять его вырывается из рук. Все. Все!
– … всех… всех… – слова продолжают извиваться в мозгу у Гаврилина.
– Нравится? – Это Краб.
Гаврилин узнал его по голосу, не открывая глаз.
– Нравится? Нравится? – голос заполняет собой все, – Нравится?
И другой голос, тот что раньше говорил об отдыхе, вдруг тоже спросил:
– Нравится?
– Нет, – ответил Гаврилин и повторил, срываясь на крик, – Нет!
Кто-то схватил его за плечи. Гаврилин ударил.
– Нет!
– Очнись!
– Не… Что? – Гаврилин открыл глаза и увидел над собой чье-то лицо.
– Не кричи, – сказал Клоун, – все нормально, все прошло. Все в порядке. Успокойся.
– Я…
– Все нормально, – Клоун отошел от Гаврилина и сел на стул. – Ты не в подвале. Успокойся.
Гаврилин попытался сесть, вскрикнул от боли в ране, но все-таки заставил себя сесть. За окном все еще темно. И он все еще жив.
А все это было лишь кошмарным сном. Или не все?
Гаврилин поднес к глазам руки. Кровь. Руки в крови.
Гаврилин застонал.
Это было. Было ощущение тяжести молотка в руке, был удар, хруст…
Позыв к рвоте согнул тело вдвое.
– Ведро возле кровати, – сказал спокойно Клоун, – не стесняйся.
Продолжая бороться с собой, Гаврилин упал на колени. Мерзкий вкус во рту. Снова спазм.
Нет, подумал Гаврилин. Нет. Отодвинул ведро, встал. Его качнуло, пришлось опереться о спинку кровати.
– Я его убил?
– Да.
Гаврилин сел на кровать.
– Первый? – спросил Клоун.
– Второй, – автоматически ответил Гаврилин.
– Тогда скоро привыкнешь.
Тошнота снова скользнула к горлу.
– А ты привык? – спросил Гаврилин.
– Нет.
– А почему ты думаешь?..
– А тебе придется. Привыкнуть.
– Пошел ты!
– Давай-давай!
– Что «давай-давай»?
– Злись, это помогает.
– Дай воды, – попросил Гаврилин.
– Сушняк, – констатировал Клоун и крикнул, не вставая со стула, – Клин, воды принеси попить.
– Щас, – ответил кто-то из-за двери.