21 февраля 1995 года, вторник, 19-25 по Киеву, Город.
Информацию о беседе с Фрейдманом Вадим воспринял без комментариев. Сообщение о готовности Фрейдмана сотрудничать со всеми желающими встретил умеренно оптимистично. Диктофона я Главному слушать не давал, даже не упоминал о его существовании. Пуганый я стал. Пуганый и осторожный. Насколько мне этого хватит – судить трудно. Но на сегодня с меня достаточно. И вообще, у меня масса работы по подготовке номера. Завтра все должно быть сдано на верстку, а у меня в отделе, как обычно, бардак и совершенно не творческий беспорядок.
Так что остаток рабочего дня мне пришлось возиться с рукописью Примаченко, который своим почерком сводит с ума набор, а лексикой – меня и литературного редактора. Была бы моя воля – выпер бы Примаченко к чертовой бабушке. Но у паразита есть связи в медицинской сфере и информацию он приносит интересную.
Дымченко отсутствовал почти весь день, что свидетельствовало о кропании материалов на статью к двадцать третьему февраля. Я преподнес ему свой материал о военной доктрине Украины двухлетней давности, а он отправился в одно бывшее военное учебное заведение, где когда-то учился. Преподаватели по старой памяти еще любили его. Я, собственно, тоже. При всей внешней простоте и непосредственности, граничащих с наивностью, Женька обладал хваткой и напористостью. Не знаю, какого офицера в его лице потеряла армия, но журналист из него мог получиться неплохой.
К 17-00 он прибыл в редакцию и клятвенно пообещал мне, что статья о нынешнем состоянии украинской армии будет ровно к 19-00. Обещание свое он сдержал с опозданием на двадцать минут. Но настроения цепляться к Женьке из-за ерунды у меня не было. И, кроме все прочего, его нужно было просто успокоить. Дымченко оставался единственным из действующих лиц, кто не знал о заключенном перемирии,
– Ты, Женя, не переживай и спи спокойно. Можешь еще спокойно есть, пить и гулять. Только не забывай о работе. Конфликт улажен на самом высоком уровне. Мы больше не знаем о существовании никаких банков, фондов и корпораций. Мы занимаемся милыми и простыми убийцами, ворами и мошенниками. До следующих указаний. Я сам чувствовал себя несколько успокоенным: удалось практически без потерь решить сложную проблему и не вляпаться в новую. Хотя, конечно, немного обидно. Иметь на руках такую бомбу и молчать в тряпочку. Но совершенно ясно, что никто в Украине не станет публиковать подобный материал, а если кто и согласится, то вряд ли я сам решусь на его публикацию. Тайна псевдонима – это еще одно из заблуждений эпохи демократии. Совершенно понятно, что корешки тянутся к вершкам, а контролировать, как высоко эти вершки забрались, – один из самых изощренных способов самоубийства.