Покивал, сообщил, что и сам считает заключение людей под стражу величайшим злом, хотя, увы, до сих пор необходимым. Но ведь разве сейчас речь идет о заключении? Нет, нет и нет. Это просто такой, не совсем, может быть, джентльменский способ обеспечить условия для откровенного разговора. По душам. Не случайно ведь никто никого не бил, не швырял с размаху в тюремный фургон, не заточал в смрадное узилище. Окружающая нас обстановка вполне комильфо, вы не находите? Ну а наручники… А что наручники? Не более чем общепринятый способ избавить человека от неприятностей, которые он может на себя навлечь, проявляя неумеренную двигательную активность.
– Ведь согласитесь, при попытке пригласить вас приватно пообщаться каким-то иным способом, вы непременно бы насторожились, начали связываться со своими хозяевами, постарались обеспечить мощное силовое прикрытие…
При этом Александр Иванович ни за что не извинялся, не обещал немедленно устранить возникшее недоразумение. В обмен на откровенность, разумеется.
Просто задал несколько лобовых вопросов, свидетельствующих о глубоком знании предмета. В том числе каким именно способом осуществлялось внедрение в мозг террористов нужной программы и дальнейший контроль за их поведением. И предусмотрено ли, в случае необходимости, ее бесследное снятие?
Ожидаемые ответы отмел легким движением щеки и брови. Не изменяя тональности, попросил назвать место, куда планировалось отвезти захваченного князя и кто с ним должен был продолжить работу. Лубенцов вновь заявил, что не понимает, о чем идет речь.
– Вот ведь в чем подлость ситуации, Семен Лукич, весь ваш сегодняшний разговор записан, пленку я готов прокрутить и вам, и вашим сотрудникам, после чего начать спрашивать о смысле и содержании каждой произнесенной фразы отдельно, с применением всех используемых в таких случаях средств. В режиме очной ставки. Причем совершенно как в преферансе на распасах, сидящий на третьей руке будет иметь ощутимые преимущества. Но вы-то все время будете на первой. Так как?
– Выпить чего-нибудь можно? И закурить?
– Это как водится. Не звери же мы какие, обеспечим. Чего желаете?
Верный слуга Джо Кеннеди, названный так в честь лакея доктора Фергюссона из романа «Пять недель на воздушном шаре», вкатил сервировочный столик.
Дав время собеседнику подкрепить слабеющие душевные силы, а заодно подумать о своем печальном положении, Александр Иванович, за компанию употребив рюмку коньяку и высосав дольку лимона, неожиданно широко и дружелюбно улыбнулся.
– Что вам сказать, милейший Семен Лукич, в определенном смысле вы испытание выдержали. Держались почти до упора. Говорить-то вы в любом бы случае начали, я лично не знаю людей, которые способны выдержать допрос третьей, не говоря о четвертой степени. Но вы старались. Это – зачтется. Ваши соратники, ставлю вас в известность, уже поют на три голоса, выкладывая все, о чем спрашивают, и многое сверх того…