– Что вы! Какая может быть Земля? Это гораздо дальше. А вот вы, вы сами какими судьбами здесь?
– Звездная экспедиция… Корабль «Кальмар»… Взрыв двигателя… – все еще непослушными губами выговорил штурман, взял из рук спасителя сосуд и решительно глотнул. Горло и рот ему опалило огнем, он задохнулся, но глотнул еще и еще.
– Хорош, хорош, хватит… – Абориген отнял у него флягу. – Глотку опалишь. Давай вот, снегом закуси… А век у вас какой, ребята?
– Двадцать третий век, планета Земля, отряд дальней галактической разведки, крейсер «Кальмар», – давясь снегом, отрапортовал штурман. Ему стало вдруг тепло и спокойно.
– Так. Вполне увлекательно, – медленно сказал спаситель.
Кибернетик, кажется, понял, почему таким странным показался ему русский язык этого загадочного человека. В такой манере – замедленно, вычурно, со многими словами и оборотами, смысл которых отличался от обычных значений, писали и, очевидно, говорили очень-очень давно, лет, может быть, пятьсот назад. И девушка это тоже поняла или просто ощутила интуитивно. Своими ярко-голубыми глазами она посмотрела в глаза их спасителя.
– А вы сами откуда?
– Конечно, с Земли. Я как раз с Земли. Но немного раньше. Двадцатый век. Слышали о таком?
…Он заставил их бегом пробежать весь путь, и это оказалось совсем не рядом, как он говорил, тем более что бежать пришлось не напрямик, а выбирать дорогу по гребням холмов и водоразделам, где почти не было снега.
Андрей Новиков – так звали этого человека – отдал им всю свою верхнюю одежду: и меховую парку, и легкую кожаную куртку, и свитер, но сам словно не ощущал мороза в тонкой трикотажной рубашке в бело-синюю поперечную полоску. Он то бежал на своих лыжах впереди, выбирая дорогу, то пропускал космонавтов вперед, а сам останавливался и осматривал окрестности в бинокль. При этом он почти все время держал в левой руке массивное огнестрельное устройство – винтовку, хотя у нее имелся ремень для ношения через плечо. Кибернетик отметил это и с тревогой подумал, что не очень, видимо, спокойное место эта планета, сестра Земли.
Хоть дорога оказалась и длинной, и трудной, она все же закончилась. Впереди обозначилась на крутом холме высокая деревянная ограда, массивные ворота, окованные широкими железными полосами, над ними – решетчатая башня с шелестящим трехлопастным винтом, очевидно, ветросиловая установка.
Через узкую калитку они вошли внутрь ограды и увидели обширный двор, двухэтажный бревенчатый дом с застекленной верандой и резным крыльцом. Огромные мохнатые собаки выкатились откуда-то с гулким радостным лаем, стали бросаться тяжелыми лапами на плечи, пытаясь лизнуть в лицо влажными красными языками и Андрея, и его гостей. Потом за ними захлопнулась массивная, как крышка реакторного отсека, дверь, и космонавты, ощутив сухое, устойчивое тепло, поняли, что они дома.