Ничего больше я не успел. Ирина, увидев мои действия, толкнула под столом ногой и прошипела раздраженно:
– Ты прямо наркоман! Оставь, что люди подумают…
Людям, кстати, на мои действия было глубоко наплевать. Они и на Ирину не слишком обращали внимание, поглощенные собственными заботами. Вот если бы я заорал сейчас нечто вроде: «Виват государю!» или «Да здравствует славянский триумвират!», тогда кто-то, может быть, заинтересовался бы. Но так экспериментировать я был морально не готов.
…Мороз, пока мы сидели в «Виктории», окреп настолько, что асфальт схватился ледяной зеркальной пленкой, по которой вились стремительные белые змейки поземки. С такси здесь дела обстояли еще хуже, чем в наше время, и пришлось идти пешком, изо всех сил стараясь не поскользнуться на убийственном гололеде.
Попутно мы обсуждали с Ириной мысль о том, что путешествовать в прошлое, как Берестин, не в пример спокойнее и интереснее. А здесь все время чувствуешь себя дураком, и главное – любая добытая информация все равно бесполезна, потому что не знаешь, какой в ней смысл и для чего она может пригодиться в практической жизни.
То же самое, что знать ответ на задачу, когда неизвестно ее условие.
Сквозь Петровку ветер гнал снег, как в аэродинамической трубе. На углу захламленной площадки, огороженной мусорными баками, перед поворотом на Столешников (раньше тут было кафе «Лето» с шашлыками и пивом), нас и остановили. Я еще удивился, увидев впереди продрогшую скорченную фигуру, – какой дурак толчется в полночь на совершенно неподходящем, продуваемом месте. Ждать тут вроде некого – вокруг одни запертые магазины, и машины, хоть такси, хоть частники, здесь не ездят. И совсем я не подумал ничего дурного. Отвык, получается.
– Эй, мужик, – прозвучал классический вопрос, – закурить есть?
Эту шутку я с детства знаю и знаю, как отвечать, но задал вопрос тип уж больно затруханный, в курточке болоньевой, и морда, насколько в неясном свете различалось, врожденно полупьяная. Я решил, что он в самом деле мается без курева после стакана плодово-ягодного в какой-нибудь подсобке.
– Некурящий, – бросил я мельком и прошел, не поворачивая головы, едва не задев его плечом. Однако на сей раз прием не сработал.
– Подожди, командир, не спеши так! – И из темноты возникли и загородили путь еще двое, вида гораздо более серьезного. Вот такие мне никогда не нравились: крепкие ребята, на первый взгляд даже вполне интеллигентной наружности, студенты как бы, но от которых исходит физически ощутимая аура беспощадной безадресной злобы. Я понял, что просто так разойтись не удастся. А драться со шпаной мне не приходилось уже лет пятнадцать. И еще Ирина рядом…