Действительно, на винтовке стоял лазерный прицел с активной подсветкой, и стрелять из нее было проще, чем из воздушки в тире, а Лариса была в свое время не горнолыжницей, как считал Шульгин, а биатлонисткой и едва не выполнила норму кандидата в мастера.
Спорить с ней в его планы не входило.
– Ну-ка, дай… – Он выключил предохранитель, поднял к плечу приклад. В сиреневом поле четырехкратного прицела Шульгин увидел высокую заросшую кустарником гряду метрах в двустах от дороги, то приподнимающиеся над ней, то скрывающиеся контуры фигур, похожих на поясные мишени армейского стрельбища. Судя по направлению их движения, они группировались на флангах, собираясь, видимо, охватить стоящий поезд с головы и хвоста, не рискуя больше идти в лоб на пулемет. Сашка даже посочувствовал неизвестным налетчикам. С их простодушной точки зрения начала века, все было рассчитано здорово – завал из бревен поперек рельсов, хорошо видимый на фоне неба поезд на высокой насыпи, шквальный огонь, чтобы прижать к земле охрану, двухсторонний охватывающий маневр, а потом бросок в штыки, предваренный градом ручных гранат. Подозревать о том, что жертвы нападения в состоянии видеть неприятеля в безлунной ночи как днем, им в голову прийти не могло, будь они хоть честными махновцами, хоть диверсионным отрядом ВЧК.
На самом деле обстановка складывалась для нападающих печально. Запускаемые с тендера ракеты должны были отвлечь внимание и ослепить стрелков. Редкий, но непрерывный огонь охраны заставлял налетчиков прижиматься к земле, позволял выиграть время, пока обходящие их позиции с тыла разведчики не определят местоположение командного пункта и не возьмут главарей тепленькими. Остальные же обречены умереть – рейнджеры не имели привычки оставлять живых свидетелей своих тактических приемов.
Шульгин нажал на спуск. Голова привставшего из-за куста бандита в нахлобученной на уши фуражке разлетелась от попадания тонкостенной пули, содержащей в себе двадцать граммов жидкой ртути и летящей со скоростью в две звуковые.
Передавая винтовку, он задел рукой плечо Ларисы и почувствовал, что на ней надета только майка с короткими рукавами.
– Ты чего не оделась? Ну-ка быстро хотя бы свитер накинь, штаны да колготки теплые, на железе сидишь. Нам тут, может, до утра кувыркаться…
– Заботливый… – огрызнулась девушка, но все же послушалась, ушла в вагон. За время ее отсутствия Шульгин выстрелил еще два раза. Теперь он старался целиться не по головам, а в корпус. Тяжелораненые, в отличие от убитых наповал, требуют гораздо больше внимания, отвлекают бойцов для перевязки и эвакуации в тыл, а в крайнем случае хотя бы деморализуют товарищей своими стонами и криками о помощи. Впрочем, после этих пуль долго не живут при попадании в любую точку тела.