Выпили, помянув погибших. Без аппетита закусили, налили по второй: «Чтобы пуля не успела пролететь».
Капитан был одним из тех офицеров, что ходили с Шульгиным и Новиковым в Москву еще в сентябре. Поэтому Сашка разговаривал с ним доверительно:
– Валентин Андреевич, мы с тобой вот что сделаем – сочтем меня убитым. Так надо для дальнейшего. К сожалению, не так много осталось людей, которым придется внушить эту мысль. Но внушить нужно отчетливо. Вопрос жизненный. На вокзал приедем в достаточно убедительном виде. Нас встретят, подготовят гробы и прочее. Торжественные похороны. Ни слова о пленных. Меня вы пока больше не увидите. Поедете на отдых в Крым…
– Простите, Александр Иванович, я все понял. Только без Крыма. По любой легенде, но мы лучше с вами. Сами должны понять, какой нам теперь отдых…
– Хорошо, Валентин. Спасибо. Это мы сообразим. Но в любом случае меня больше не существует. Вот Лариса Юрьевна на похоронах поплачет. А там видно будет… И вот еще что. За пару перегонов до Харькова на удобной платформе вы сгрузите мой автомобиль, и остаток пути я проделаю самостоятельно. Думаю, так будет лучше. А на моем вагоне тоже стекла побейте…
…Наконец они с Ларисой вновь остались одни. Пленных увели для отсидки в специальное купе в офицерском вагоне, причем Шульгин распорядился установить и включить в нем магнитофон. Пусть побеседуют друг с другом на досуге. Глядишь, скажут что-нибудь, что пригодится в дальнейших разработках.
– Господи, как я устала! – сказала девушка, проводя рукой по лицу. – Поражаюсь на тебя. Неутомимый какой-то. А у меня все это вызывает жуткое омерзение и желание отключиться. Хотя бы на сутки. Не видеть, не думать, не помнить…
– Нет проблем. Столько мы и будем ехать. Сейчас позвоню капитану, чтобы не превышал скорость сорок и в Борках или Мерефе стал в отстой, пока не прикажу… Кофе приготовить?
– Даже не знаю. Душ, рюмку коньяку и в постель – вот этого хочу безусловно.
Она потянулась, выгибая узкую спину. Шульгин вдруг вновь ощутил острое желание обладать ею. То, что влекло его к Ларисе, проявилось сейчас с еще большей силой. Или возбуждающе действовали пережитый страх смерти и то нервное напряжение, что он испытал во время допросов?
– Хорошо. Иди в душ, а остальное я приготовлю.
– Нет-нет, не надейся, я сразу спать… – поняла она Сашкино настроение.
Шульгин ничего не ответил. Для чего ненужные споры с женщиной? Только вот походочка, которой она пересекла салон, внушила ему некоторые сомнения. Зачем бы так ненавязчиво демонстрировать умение поигрывать бедрами всего лишь на шести метрах вагонного пространства?