– Я выполнила свое обещание, князь, – сказала мне она вибрирующим голосом. По-русски она говорила по-прежнему с легким акцентом, явно нарочно, поскольку была абсолютной полиглоткой.
– Какое именно? – не понял я.
– Вон, посмотри…
Не далее чем в километре от берега я увидел белую трехмачтовую яхту, вооруженную, как гафельная шхуна. Высоченные, слегка склоненные назад мачты, длинный бушприт с утлегарем и бом-утлегарем, остекленная рубка на полуюте. Даже на расстоянии бросались в глаза благородные линии корпуса, сразу напомнившие мне несравненную «Катти Сарк». Но яхта была поменьше, конечно. Тонн в двести – двести пятьдесят, насколько я мог судить.
Я обернулся к Сильвии.
– Твоя. Дарю. Как я и говорила, с королевской верфи. Георгу V сейчас не до морских прогулок.
– Ну… не знаю, как и благодарить… – Я прижал к губам ее узкую пахнущую горькими духами кисть. – Если кто-нибудь скажет, что леди Спенсер не держит слова, будет иметь дело с моей шпагой. Сколько я вам должен?
– Вы еще с прежним долгом не рассчитались, князь…
Это она напомнила о моем проигрыше в стипль-чезе, за который я должен был ей отдаться.
– Прямо здесь рассчитаться или?.. – довольно плоско от растерянности пошутил я. Она сделала вид, что не заметила моего хамства.
– На яхте. Когда вступишь во владение, – безапелляционно, как о само собой разумеющемся, ответила Сильвия. – А потом можешь уплывать со своей возлюбленной. Куда – мне все равно, – дословно повторила она мои сказанные у нее на вилле вечность назад слова.
Что это за идефикс у нее – любой ценой затащить меня в постель? Куда уж выше – такая яхта на пару миллионов фунтов тянет, если внутренняя отделка там не уступает экстерьеру. Так дорого меня еще никто не ценил.
– О чем ты болтал с этой? – ревниво поинтересовалась Ирина, когда мы вернулись и я сел с ней рядом, чтобы отдать должное очередной перемене блюд. – Она смотрела на тебя, как кошка на клетку с канарейкой.
– Скорее наоборот, как канарейка на кошку. И сделала нам с тобой царский подарок, лишь бы мы убрались с глаз долой на край света…
– Интересно, интересно, – протянула Ирина, когда я объяснил ей суть дела. – Для чего бы ей это потребовалось?
Вот женщины! Сама только и мечтала последний год, чтобы уехать отсюда в дальние края, забыв о земной и галактической политике, а теперь ищет тайные пружины в поступке соотечественницы вместо того, чтобы просто радоваться.
Еще через полчаса, перейдя к десерту, сырам и ликерам, я как бы невзначай затеял разговор о будущем. Что вот, цель достигнута, и не пора ли отдохнуть от забот о судьбах мира. И я, мол, считаю: изменения достаточно необратимы, чтобы позволить человечеству пожить немного собственным умом. А если снова что-нибудь пойдет не так, будет время вмешаться.