. А могли и правда по Сталину. Убрав его, автоматически выводили из игры Лихарева и создавали в стране такой бардак, что приходи и бери голыми руками, пока ближний круг примется портфели делить… Стой! – осенило Антона. – При таком раскладе власть мог взять Шестаков-Шульгин, поддержанный армией, Заковским и Лихаревым. Мной, естественно. Неслабый вариант.
– Для кого? – вкрадчиво осведомился Замок.
– Сам же сказал, что логика дуггуров тебе пока недоступна. Как там, кстати, с нашим Александром? Что ты имел в виду, говоря, что ему нужно вернуться в свое тело? Монстров или нечто другое?
– И то, и другое. С до сих пор действующими аггрианскими матрицами, мыслеформами, которые он создает, не задумываясь о последствиях, следом, оставленным на снежной планете, перспективой занять пост Сталина – слишком приметный объект. Будь я нормальным земным политиком, и то задумался бы, не стоит ли его убрать. Принцип Фразибула – убей того, кто высовывается. Наш друг высунулся из окопа по пояс. Любая пуля – его…
– Образно. Тогда включи Барселону. Посмотрим, как он там. Считаешь нужным – заберем. Шестакову я сумею подсказать, как вести себя в «одиночном плавании»… Ни хера себе! – не сумел сдержать человеческой эмоции Антон, увидев, что творится на площади перед отелем «Альфонс».
Обо всем по-солдатски договорились, и Готлиб вышел проводить Буданцева за ворота своего дома. Только хотели пожать друг другу руки и разойтись до завтра, как – началось! Иван Афанасьевич не ошибся – сколько машина ни крутила по городу, а по прямой до отеля, где размещалась миссия, было не больше полукилометра. Там-то и разгорелась серьезная стрельба. Сначала – пистолеты и винтовки, это внешняя охрана. Потом начали взахлеб бить пулеметы. Буданцев умел отличать неторопливое, но громкое татаканье родного «дегтяря» от звонких, пофыркивающих очередей «МГ-34». Но это еще ничего не означало, союзники и противники пользовались одинаковым оружием, навезли его сюда достаточно.
Русский и немец переглянулись. Вопросов не задавали, но мысль была одна:
– Кто первый начал, наши или ваши?
– Нет, – сказал Готлиб, – глупость или провокация. Даже франкистское подполье атаковать советское представительство не взялось бы. Смысла нет. Через десять минут возле здания появятся штурмгвардейцы, батальон или два, на этом все и кончится. Половина – трупы, остальных допросят так, как ни вашим, ни нашим и не снилось. Вы помните, когда в Испании ликвидировали инквизицию? – Странно было слышать спокойный, размеренный голос немца, когда неподалеку гремел бой. Но приходилось соответствовать.