В любом случае о Бургосе не упоминалось нигде. Отдаленная от любого фронта пятью сотнями километров и горными цепями Иберийских гор и Центральной Кордильеры, временная столица Франко могла спать спокойно.
Уже перед посадкой в самолеты Шульгин сообщил командирам парашютно-десантных и посадочных групп, что им окажет помощь сохранившееся в глубоком тылу мятежников подполье. По специальному сигналу в район высадки будет направлено несколько автобусов, машин такси и грузовиков. Сигналы для установления контакта такие-то. Это поможет сэкономить время на поиски транспорта и облегчит выполнение основной задачи. Одновременно подпольщики постараются захватить или взорвать железнодорожный и шоссейный мосты на дорогах, ведущих в сторону Вальядолида, откуда к франкистам могут подойти подкрепления.
Цепочки десантников побежали к прогревшим моторы и выруливающим к началу полосы самолетам.
– Ну, до встречи, Михал Михалыч, – протянул Сашка руку Громову. – Если что, вы уж тут сами. На мой личный штаб можете вполне положиться. В любом случае вам теперь будет куда легче…
– Так вы что, тоже с ними? – поразился Громов. Он уже свыкся с тем, что Шестаков – мужчина неожиданных решений, знал кое-что о его боевом прошлом, но все же желание зампреда Совнаркома лететь в глубокий тыл врага показалось ему полным абсурдом, если не хуже.
Время было такое, что легко заподозрить любого. Мало ли весьма заслуженных и высокопоставленных «товарищей» оказались невозвращенцами и перебежчиками? Даже из верхушки НКВД. Откуда знать, вдруг как раз сегодня «спецпредставитель» получил сигнал или прямое указание Центра сдать дела и явиться «пред ясны очи»?
В таком случае понятно…
К своей чести, летчик тут же отогнал недостойную мысль.
– Сам придумал, сам и выполняй, – усмехнулся Шульгин. Возникший из темноты Гришин подал ему двадцатикилограммовую сбрую, состоящую из нескольких широких ремней и импровизированного подобия разгрузочного жилета, изобретенного тридцатью годами позже.
– Позволю себе с вами не согласиться. Совершенно никчемный риск. С военной точки зрения никак не оправданный… Не восемнадцатый век. На вас все концы завязаны, и военные, и политические, а вы на батальонный уровень спускаетесь. Одна шальная пуля – и все!
– Ничего, ничего. Не каждая пуля в лоб, как любил говаривать Нахимов. Да и дело мы затеяли не батальонное. Даст бог, к обеду войну и порешим… Слетаем, сделаем, вернемся, комдив. Товарищ Сталин, как вам известно, под Царицыном десятки раз появлялся на передовой в самых горячих местах. Воодушевляя личным примером, – Громову показалось, что в голосе Шестакова прозвучала не слишком замаскированная ирония. – А вы еще раз убедитесь, что бомбардировщики и экипажи в полной боевой, и от рации не отходите. Если прикажу, поднимайте все, что есть. Как раз к рассвету «эсбэшки» поспеют…