– Но этот ваш совершенный сюжет очень похож на мою историю, – дрогнувшим голосом сказал я.
– На первый взгляд похож. Но вы живы. Да еще и в рай, можно сказать, при жизни попали. Здесь с вами ничего не случится. Не сгорите, небось.
– Возможно, сейчас вы беседуете именно с горсткой пепла, – горько усмехнулся я.
– Не мудрите. Горстка пепла, в отличие от вас, не может наслаждаться беседой, вкусом горячего шоколада и запахом мокрой листвы. Так что не пробуйте меня разжалобить, не выйдет. С какой стати? Вы – счастливчик. Если хотя бы четверть того, что вы мне понарассказали, правда, о вас наверняка будут помнить дольше, чем обо мне; значит, вполне может оказаться, что вы – бессмертнее меня. Только это здесь и имеет значение. Только это! Те, кого некому помнить, исчезают, лишь их прозрачные тени иногда появляются на улицах. Они жмутся к фонарям, поскольку темнота для тени – то же самое, что забвение для любого из нас. Небытие.
– Не понимаю, – удрученно признался я. – Предположим, меня будут помнить дольше, чем вас. Следовательно, я останусь жив. Но я-то вас буду помнить! Получается, что вы не исчезнете, пока не исчезну я, разве не так?
– Не так. Наша с вами память друг о друге не в счет, так уж все устроено. Почему – не знаю. Возможно, это свидетельствует о том, что обитатели Тихого Города не так уж и живы… Но мои ощущения доказывают обратное, а я привыкла доверять собственным ощущениям больше, чем теоретическим изысканиям.
Мы угрюмо помолчали. Потом моя новая приятельница хлопнула себя ладошкой по лбу и рассмеялась:
– Эврика! Вполне возможно, что я теперь действительно гораздо более бессмертна, чем прежде!
Я адресовал ей вопросительный взгляд. Она объяснила:
– Мои шансы на долгую-долгую жизнь связаны не с вами, а с нашим общим приятелем Чиффой, который, как вы говорите, вернулся домой. Он ведь колдун? Если верить вам, то колдун, и еще какой! А хороший колдун вряд ли станет умирать от старости в собственной постели. И вообще вряд ли станет умирать, правильно? А уж он-то меня никогда не забудет!
– Да, действительно, – улыбнулся я. – Вам повезло: Джуффин – мужик живучий. А вас и правда невозможно забыть. Это не комплимент, а констатация факта.
– Что-что вы сделали с фактом?
– Поймал и как следует отконстатировал, – важно объяснил я. – На свете стало одним констатированным фактом больше.
– Это следует отметить, – рассмеялась Альфа. – Что выпьете? Впрочем, не отвечайте, попробую угадать. Джин или ром?
– И то и другое, можно без хлеба.
Она одобрительно кивнула, опознав цитату из Винни-Пуха (я и не сомневался, что опознает), и загремела стаканами. Атмосфера, сгустившаяся было в течение последних минут (со стороны мы, наверное, походили на пациентов санатория для туберкулезников, обсуждающих свои последние рентгеновские снимки), разрядилась окончательно и бесповоротно.