Александра пропустила несколько абзацев, в которых описывались «обходные пути получения любви-признания», как то слава или власть, и вперила взгляд в тот текст, который ее интересовал: "И маньяк есть лишь крайнее, болезненное воплощение этой потребности. Неудовлетворенной, разумеется. В чем и корень зла.
По разным причинам, социальным, физическим и психологическим, он не может добиться признания. Отчего он тоже ищет обходных путей. Но для него невозможны пути славы или власти (все по тем же причинам) – для него единственный оставшийся ему способ есть насилие. В подчинении себе Другого он видит признание собственного Я, отраженное в страхе жертвы...
Я не намерен взывать к вашему состраданию, призывать пожалеть маньяка. Но я хочу обратить ваше внимание на то, что, к примеру, супруг-скандалист, постоянно упрекающий свою вторую половину в отсутствии внимания (то есть в утраченном восхищении), тоже прибегает к методам насилия. Разница не в сути, а в степени насилия..."
...Или все-таки Бенедикт – маньяк? Зачем он ей принес эту книгу?! Чтобы она, его пленница, получше поняла его маньячную душу???
– ...Вы заглянули в книгу, которую я вам принес? – прополз под дверью голос Бенедикта.
Александра вздрогнула. Погруженная в чтение, она не уловила звук открывающихся входных замков, и теперь у нее появилось отвратительное чувство, словно к ней подкрались сзади.
Она помедлила, прежде чем ответить, не зная, что стоит за этим вопросом.
– Дда... – выдавила она из себя наконец.
– И что скажете?
Она решительно не знала, что сказать.
– Вам эта монография кажется интересной? – уточнил свой вопрос Бенедикт.
– В общем... любопытно, – ответила она.
– Любопытно?
Голос его сделался ледяным, и Александра ощутила страх, животный страх, перехвативший горло. Если он решит взломать ее дверь... то бежать ей некуда.
– Да... – заставила себя ответить она, стараясь придать голосу непринужденность. – В ней есть вещи, о которых я не думала раньше.
– Например? – поинтересовался Бенедикт с интонацией сурового экзаменатора.
– Например... о сущности любви...
Ей было стыдно, что она так боится его. Но она ничего не могла с собой поделать: у нее даже колени дрожали.
– На какой вы странице?
– На седьмой...
– Мне казалось, что у журналистов имеется профессиональная привычка читать быстро.
– Смотря какой текст... Там, где нужно думать, по диагонали не прочтешь.
– Ну хорошо, – голос его немного смягчился. – Сегодня у нас пятница... Если в мои планы ничего не вмешается, то субботу и воскресенье я намерен провести здесь. У нас с вами будет целых два дня, чтобы поговорить о любви!