Впрочем, грузчиком как таковым Мефодий считаться не мог. И действительно: разве то, что выпускник художественного факультета университета искусств подрядился разгружать вагоны с сахаром и мукой, давало ему право причислять себя к этой категории тружеников? Конечно же, нет. Но Мефодий жил в такое незавидное время, когда одно владение кистями и красками, каким бы виртуозным оно ни являлось, не могло прокормить даже его самого, не говоря уже о семье…
Мефодий перевел взгляд на свои давно потерявшие итальянскую благородность ботинки и сразу же подумал о Раисе. Она бы такого безобразия точно не допустила: в грязной-то обуви – да по чистым полам!.. Но Раиса ушла полгода назад, ушла окончательно и бесповоротно – Мефодий знал это не хуже, чем законы построения художественной перспективы. Ушла, только и оставив после себя забытую губную помаду на туалетной полочке и вот эту подаренную ее уходом привилегию – попирать ботинками чистые полы. Да и какие они, к чертовой матери, чистые! После разрыва с женой Мефодий брался за половую тряпку редко, да и то предварительно опрокинув на паркет банку с растворителем или тогда, когда грязь уже требовала совковой лопаты, а не влажной уборки.
«Ты полный ноль, Ятаганов-младший! – сказала ему Раиса перед тем, как демонстративно захлопнуть за собой дверь. – Будущего у тебя нет и не предвидится; ты законченный неудачник по жизни! Вот увидишь: пройдет еще пара лет, и ты сопьешься среди своих мольбертов, а единственное, что сможешь нарисовать, – «черный квадрат»! Да и тот кривой, потому что руки твои будет колотить вечный похмельный мандраж… Прощай!»
Мефодий ни спорить с Раисой, ни умолять ее остаться не стал, хотя и сильно любил свою жену, пусть и связанную с ним лишь узами гражданского брака. Решила так решила. Все равно жить дальше в тех отношениях, что сложились у них за последнее время, он тоже не мог. И как бы назло Раисе, отбывшей к новым горизонтам и «настоящим мужикам, которые не витают в облаках, а зарабатывают вполне реальные деньги», поклялся завязать со спиртным, введя лимит даже на пиво. Как ни странно, но клятва эта, данная скорее под горячую руку, а не сознательно, пока Мефодием безукоризненно выполнялась…
А познакомились они с Раисой полтора года назад в городском парке, где только что окончивший университет Мефодий делал первые шаги в качестве уличного портретиста. И хоть занятие это и не давало особой прибыли, но с грехом пополам помогало безработному художнику сводить концы с концами без отвлечения на дополнительные заработки.